Марк резко встал и нервно ударил ножками стула об пол.
- Думаете, ну драка, ну хулиганка, ну и что. Ничего страшного не произошло! Помусолят и отпустят. Вроде бы пустяк? Поэтому многого не договариваете. Поэтому ведете себя уверенно и нагло. Вы никого, нигде, никак... Вас никто, нигде, никак... Шмайсер прибегал, расшаркивался тут. Не бомжи, а закрытый клуб джентльменов какой-то. Да, и листок этот ваш, единственная вещь, найденная при обыске.
Марк заходил взад-вперед по кабинету. Он стал говорить резко и громко, в такт своим нервным шагам.
- Что вы делали на вокзале?! - почти прокричал он. - Вы ни откуда не приезжали и ни куда уезжать не собирались. Вы кого-то встречали или провожали? Кого? Вот! Ни то, ни другое. Вам может показаться это в порядке вещей, если человек гуляет ночью по перрону вокзала без денег, без документов, без ключей от дома, даже без... ну не знаю, даже без старого трамвайного билета в кармане. А мне так не кажется! У каждого, повторяю, у каждого есть в карманах, хоть что ни будь. А в ваших карманах пусто. Но есть листок с таким текстом, что... в общем, уверяю, пока у меня не будет ясной картины и правдивого протокола, я найду способ вас держать здесь. Не на того нарвались! Раз особого места жительства нет, то камера предварительного заключения как раз к вашим услугам, господин Губер.
Последнюю фразу Марк сказал очень жестко и в упор посмотрел на собеседника. Тот молчал.
- Так и быть, - наконец произнес тихо Губер, - ну, слушайте. Только не думайте, что вы меня запугали. Этого сделать просто невозможно. И все же я вам расскажу. Потому что..., в конце концов, этот разговор будет полезен нам обоим.
День пролетел как мгновение.
Марк стоял у окна, курил, пуская дым из широких ноздрей, и смотрел как спина Губера растворяется в сумерках быстро захватывающего улицу раннего весеннего вечера. Уличные фонари еще не включили, и сумерки казались Марку плотными и вязкими, как кисель.
- Неужели все это на самом деле, - пробормотал Марк, густо затягиваясь почти докуренной сигаретой.
Сигарета обожгла пальцы, но он не заметил этого. В который раз он мысленно спрашивал себя - что же все-таки произошло в этом кабинете сегодня? И как теперь ему относиться ко всему здесь услышанному, и как реагировать на все им увиденное, и как со всем этим услышанным и увиденным жить дальше?
Теперь его жизнь навсегда разделена на две части - до этого дня, и после него.
"А может, я сплю и все это сон?" - подумал Марк и сам себе ответил, - "Нет, это не сон. Это просто иная реальность. Как он сказал? Расставайся с собой легко".