— Это отлично, Витек, я рад. Пусть выйдут на меня. У меня еще кое-что есть. «Бомба»! Слушай, а это не может быть подставой? Вдруг три толстяка что-то пронюхали и решили проверить?
— Я тоже так подумал сначала. Но ты подумай сам, это не их метод. Если бы они догадывались, тебя бы уже давно подвесили за ноги, и ты бы все сам рассказал. Да и меня тоже. Ну ладно, давай, будь осторожней.
* * *
В гостиной повисла тишина.
— Что с ним делать? — спросил Макар.
— Как он сказал? Три толстяка? — вставая с кресла, спросил Вадим. — Да я его живьем, суку, в бетон залью. Короче, везите эту гниду сюда, и всю его семью тоже сюда. Сначала он увидит, как они умрут. Он, сука, будет молить о смерти. Сюда его! — закричал Вадим.
— Подожди! — резко крикнул Михаил.
Макар встал в недоумении, не зная, что ему делать.
— Объясни, — посмотрел на Михаила брат.
— Он и так никуда не денется, но взяв его сейчас, мы можем спугнуть главную цель. Так что пусть еще поживет.
— Ну да, тоже верно, — поддержал Михаила брат.
— Хорошо, как только уберете эту красную сучку, этого на базу вместе со всей семьей. Если она есть. Мать, отец… Всех! Я хочу, чтобы он мучился. И глаз с него не спускать!
— Сделаем! — Макар вышел из гостиной.
* * *
Несмотря на усталость, я долго не могла заснуть, что-то ныло сердце. Было ощущение, что приближается что-то серьезное. Чувство было такое, как перед боем. Адреналин уже начал поступать в кровь, мозг стал работать быстрее и четче.
— Ты что не спишь? — спросила Вера, увидев, что я лежу с открытыми глазами и смотрю в потолок.
— Не спится, чувствую приближение чего-то.
— Ты думаешь, что они про нас уже знают? Брось ты, не забивай себе голову. Спи лучше.
Я посмотрела на нее.
— А ты что думаешь?
— Думаю, все это ерунда, завтра встретимся, тут нам ничего не угрожает. Ну, откуда они вообще могут знать, что кто-то едет?
— Вера, запомни: лучше переоценить, чем недооценить. И знаешь, многое, что изменилось во мне, но вот интуиция никуда не делась.
Она обняла меня и поцеловала в губы. Я даже не отреагировала. Как ни странно, у меня даже вагина промолчала.
— Ну, ты чего?
— Не могу, Вера.
— Я заметила, ты изменилась с того момента, когда я, дура, ушла.
— Нет, ты тут не при чем.
— Ты смотришь на меня по-другому и даже обнимаешь как-то не так, как раньше.
— Верка, давай сейчас отложим это! Поверь, я люблю тебя, но понимаешь, что-то не так, что-то изменилось. Я сама это чувствую. Если раньше я, глядя в зеркало на это обнаженное тело, испытывала неловкость, мне казалось, что я подглядываю, то сейчас я смотрю как-то по другому. Я уже не хочу обладать этой девушкой в зеркале, хотя я вижу все ее формы, от вида которых даже у импотента встанет. Но у меня какое-то другое чувство. Мне они тоже нравятся, но я смотрю на них как-то по другому. И на тебя я смотрю как-то по другому, я не знаю как объяснить. Ну, смотрю как на однополую особь.