— Одну?
— Да, одну, больше их никто не видел, правда сейчас пацаны со шпаной на районе общаются. Может, кто и знает их.
— Гриша, у меня такое ощущение, что ты ни хрена не делаешь. За что я тебе бабки плачу? Двух девок найти не может! Напряги шпану, братву. Может, они приезжие, гостиницы пробейте. У бабок на вокзале прошмонайте. Я что, должен тебя учить?
— Да я думаю, только время зря потеряем.
— Думать я буду, Гриша. Ты знаешь, что через два дня мы отправляем товар?
— Знаю.
— По-моему, ты ни хрена не знаешь! Подумай, накануне отправки товара тут вокруг какие-то непонятки! Мне сюрпризы не нужны! А вдруг этих баб мусора прислали?
— Но там бы нас предупредили.
— А может, это не наши? А москвичи о том тоже тебя предупредили? Это здесь мы можем не бояться. А если это «безопасность»? А деньги за товар уже переведены. Кстати, Алуш возьмет восьмерых, так что еще трех выловите. И не тащите больше всяких уродин. Что, красивых мало? Вот этих ищите, где хотите, из-под земли достаньте. Все, иди, работай!
Гриша повернулся и молча вышел. Его бесил хозяин своей манией преследования — он во всех видел врагов. И охрану организовал сам. Как вообще могла ему прийти такая идея так выстроить свою охрану. Как будто он боится слежки, а то, что могут грохнуть, он не думает. (У нас с Гришей сошлись мнения по поводу охраны. Но я ломал голову, искал логику, а тут все просто: у клиента что-то наподобие мании преследования.) Гриша, проходя мимо охранника, достал сигарету.
— Все нормально?
— Да, нормально, — лениво ответил охранник и, проводив его взглядом, продолжил раскладывать пасьянс.
Гриша достал телефон и набрал номер.
— Привет, Черный, встретиться надо…
— Через час где обычно, — он убрал телефон, осмотрел улицу и направился к машине.
Григорий Ефименко — бывший сержант ВДВ, за плечами Афган, полковая разведка, два ранения, два ордена, медаль за отвагу, потом служба в милиции, опером, теперь вот на побегушках у человека, у которого нет ничего святого. Он был сам себе противен, он не мог понять как так получилось.
* * *
Тем временем мы обошли прилегающую территорию, я нашел его окна и осмотрелся. Метрах в пятидесяти были невысокие постройки на подобие гаражей. Да, видимо ему все равно, что у него за окнами. Метрах в пятистах-семистах виднелось серое здание; насколько я мог судить с такого расстояния, оно было заброшенно.
— Он вообще не опасается за свою жизнь, а что тогда за цирк с прикрытием? — спросил я вслух, скорее у себя.
— Не знаю.
— Вот и я не знаю. Я думала, он боится нападения, но смотри, Вера: вон его окно, а вон — точка для снайпера.