- Насколько мне помнится, я тебя предупредила, - пожала плечами Даша.
- Я думал, то ты сгоряча.
- Я застукала тебя целующимся с посторонней бабой за день до свадьбы. Вить! Я, естественно, пошутила!
- Гордая, что ли?
- Допустим. Все? Я могу идти?
- Иди – иди, - фыркнул Витька. – Сама еще обратно прибежишь. Кому ты нужна такая?
Даша замерла, не ступив и шагу. Посмотрела на бывшего жениха, не веря своим глазам. Даже поморгала, в ожидании, что наваждение развеется. Но наваждение стояло на месте, сунув руки в карманы брюк. Выглядело на редкость презентабельно. И… самоуверенно.
- Какая такая? – осторожно поинтересовалась Даша.
- Ветеринарша-неудачница! – рявкнул Витька.
- И как это должно сказаться на моей личной жизни? Тебе же ничего не мешает с твоим брошенным высшим на одной жениться, а с другой роман крутить. Или, может, в том и корень зла? До конца ничего основательно не доводишь?
Выпалив это, Даша шумно выдохнула. От самой себя подобной тирады она не ожидала.
- Зато ты довела, - Витька сплюнул. – Дура!
Он резко развернулся и быстро скрылся за углом дома. Даша перевела дыхание и с изумлением обнаружила, что уже даже не всхлипывает и не ревет. А злится. Злость она всю жизнь полагала чертой, абсолютно ей не свойственной. А вот тут здравствуйте, пожалуйста!
Мысли о мести снова отчетливо зазвучали в ее измученной голове. Отчетливо, но вяло.
Все воскресенье она провела у Таси и Феди. Они не прогоняли. Даже терпели ее устойчиво плохое настроение. В понедельник на работу ушла из их дома. Там уже все были в курсе несостоявшегося бракосочетания. И спешили высказаться по поводу того, что, вообще-то, никто свадьбу за день до церемонии не отменяет. Даша кивала и слушала. Рассказывать про Витькин адюльтер по-прежнему не находила в себе никаких сил. Почему-то проще было выслушивать наставления других, чем выносить на обсуждение истинные причины. Как бы там ни было, измена жениха – это слишком личное. Помимо прочего, она будто все еще слышала его слова про «ветеринаршу-неудачницу». В подобном свете все выглядело так, словно ее собирались облагодетельствовать, а она, дура, не позволила. Придумала себе про любовь, а ничего подобного и не было. Может быть, вообще нет даже.
Вечером понедельника, собирая небольшое количество пожитков, с которыми примчалась к Таське, она задала этот во всех смыслах идиотский вопрос лучшей и, по сути, единственной подруге. Разве только в несколько иной интерпретации.
- Тась, а у вас с Федькой по любви, а? – спросила она, допивая последнюю кружку какао – за три дня выглушила все имеющееся в наличии. На эту кружку из банки наскребли с трудом.