— Господи, — выдохнула Мари, — он нашел здесь девушку… Лиз! С ума сойти… Впрочем, от нее и не такого можно ожидать…
— Да? — усмехнулся де Наве. — Наш Паулюс не робкого десятка, да и монах, честно говоря, из него был не самый прилежный.
С обалдевшим взглядом Алекс слушал, о чем говорит семейство де Наве, и хлопал глазами. Мари едва сдерживалась от того, чтобы не рассмеяться.
— Видишь, — шепнула Мари мужу, — здесь совсем не страшно. Твой Паулюс даже личную жизнь устроил, а ты волновался, что здесь бы не сумел. Но сейчас, как вполне приличный человек, летишь в самолете. И даже не визжишь, как та дама впереди.
Впереди действительно сидела дама, охавшая и ахавшая всю дорогу. Она ужасно боялась перелетов.
24 декабря 1186 года, Трезмон
Куда маркиза ехала сквозь метель, она и сама не знала. В кромешной тьме, под завывания ветра она сердито погоняла коня. И единственное, чего желала сейчас, оказаться как можно быстрее и как можно дальше от постоялого двора, от Сержа, от самой себя, которая стояла в темном коридоре и неотрывно смотрела на губы мужа.
Она не замечала ни морозного ветра, пронизывающего до самых костей, ни колючего снега, который вьюга яростно кидала в лицо полуночной путнице. Она видела перед собой обезображенное гневом лицо супруга, приказывающего ей вернуться, и девицу, бесстыдно льнущую к нему.
Катрин зло хлестнула Фабиуса, тот обиженно дернулся, и через мгновение она поднималась с земли, потирая плечо, которым сильно ударилась при падении. Приглядевшись, она с ужасом поняла, что упала в какой-то овраг. Крикнула, что было сил. Но некому было ей ответить в такой час и в такую погоду.
Яма, в которой оказалась маркиза, была хоть и не очень глубока, но вылезти самостоятельно у Катрин не получалось. Края ее были совершенно голы, ухватиться маркизе было не за что. Нет, она глупее утки! Угодить невесть куда. И ей повезло, что здесь нет капканов или кольев. Катрин сердито нахмурилась и сделала еще один круг по яме, вновь убеждаясь, что выхода из нее нет.
Села, подтянув колени к подбородку и обняв их руками, склонила голову. Через некоторое время спасительный сон стал одолевать Катрин. Непокрытую голову и плечи начало заметать снегом. Ну и пусть замерзнет здесь. Она все равно уже мертва. Мертва с той самой минуты, как муж оттолкнул ее от себя под липой в саду Трезмонского замка. И даже весть о том, что маленький Серж не единственный сын ее супруга, не причинила ей большой му́ки. Скорее горечь и чувство уязвленного самолюбия. Может, та, другая, женщина сделает маркиза счастливым.