— Пойдемте наверх, — предложил он Риггсу, понижая голос, чтобы не услышали остальные, — у меня есть выпивка.
— Вы славный парень. Отрадно, что вы сохранили столь прекрасные манеры… — Затем Риггс крикнул Макреди: — Сержант, я поднимусь наверх проверить работу дистилляционной установки доктора.
Он подмигнул Керансу, так как Макреди выслушал его слова со скептической миной, но предлог был безупречным. Остальные люди на палубе, получив неохотное согласие сержанта, отцепили с поясов фляжки и, утолив жажду, стали терпеливо ждать возвращения своего начальника.
Керанс через подоконник взобрался в спальню, выходившую на выступ.
— В чем ваша проблема, полковник?
— Это не моя проблема. На самом деле она скорее ваша.
Они не спеша поднимались по лестнице, и Риггс своей полицейской дубинкой время от времени сбивал лианы, опутавшие перила.
— Вы не застали здесь действующий лифт? Я всегда утверждал, что это место переоценивают…
Однако он довольно улыбнулся, когда они вступили в прохладные помещения под крышей, и с удовлетворенным видом устроился в позолоченном кресле, имитирующем стиль времен Людовика XV.
— Что ж, тут неплохо. Завидую, как вы умеете использовать себе во благо эти обломки. Неплохо было бы пожить тут. Найдется место?
Керанс покачал головой, нажимая кнопку и дожидаясь когда из книжного шкафа выдвинется коктейль-бар:
— Попробуйте поселиться в «Хилтоне». Там лучше обслуживание.
Ответ был шутливым, но, хотя Керансу и нравился Риггс, он предпочитал общаться с ним пореже. Сейчас их жилье разделяла лагуна, а от постоянного звона оружия и кухонных запахов базы — джунгли. Хотя Керанс знал всех членов отряда Риггса — их было человек двадцать, — за исключением коротких бесед в госпитале, он уже полгода ни с кем не разговаривал. Даже свои контакты с Бодкиным он свел к минимуму. По взаимной негласной договоренности биологи отказались от шуток и коротких бесед на посторонние темы, которые позволяли себе в первые годы работы.
Растущая замкнутость и стремление к одиночеству, которые возникли у всех членов отряда, кроме жизнерадостного Риггса, напоминали Керансу замедленный метаболизм и биологическое одиночество, которое испытывали все животные формы перед значительными видовыми изменениями. Иногда он размышлял над тем, в какой стадии метаморфозы находится он сам, ибо был убежден, что его самоизоляция не симптом скрытой шизофрении, а тщательная подготовка к жизни в совершенно иной среде с новой внутренней логикой поведения, где старые категории будут лишь ненужным балластом.
Протянув Риггсу стакан шотландского виски, он поставил свой стакан на стол, слегка сдвинув при этом стопку книг с радиопередатчика.