Заканчивался февраль 1980 года. Завершилась разработка первой Кунарской операции с участием 103-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Личный состав соединения, привлечённый к боевым действиям, был выделен в отдельную группировку и занимался в горных условиях тактической и огневой подготовкой. Сезон дождей. Непролазная грязь, рваные клочья облаков и ливень над палаточным городком дивизионных разведчиков — такая картина осталась у меня в памяти о тех днях.
Напряжение в воинских коллективах росло. Все задавали себе вопросы: готовы ли мы к войне? сможем ли сражаться в настоящем бою? способны ли победить? Животрепещущие вопросы, продиктованные самой жизнью. Сейчас же, по прошествии стольких лет, нам важно понять, почему к моменту ввода войск в Афганистан в Советской армии произошла коренная подмена: боевую подготовку в условиях, максимально приближенных к боевым, заменила «показуха», парково-хозяйственные дни, хозяйственные работы и система упрощённого проведения занятий? С каким багажом практических навыков вступали в бой на афганской земле солдаты и офицеры ограниченного контингента? В конце концов, насколько грозным казался советский солдат противнику, с которым мы воевали во имя революционных преобразований афганского народа?
Проблему готовности ограниченного контингента советских войск к боевым действиям в Афганистане нельзя обойти стороной, она слишком важна. Как воспринимали мы участие в боевом столкновении с противником, ведущим огонь на поражение? Насколько морально-психологическое состояние личного состава способствовало выполнению поставленных задач? Война — это как погружение в другое измерение для человека. Морально-психологическое состояние подразделений определяет степень готовности солдат и офицеров к участию в бою. Должна произойти перестройка сознания на военный лад, человеку нужно начать воспринимать мир и думать так, как требуется на войне. Никакие занятия и учения не дадут понимания военной действительности — только личное участие в боевых действиях. Я благодарен судьбе за то, что нам, разведчикам, она дала возможность подготовиться к войне. Но не на полигонах в Союзе, а непосредственно в самом Афганистане.
Вступая на поле брани, солдат должен быть готов убивать и быть убитым. Но вероятность гибели не должна парализовывать волю и разум. Бойцу нужно настроиться на самообладание, спокойствие, даже оптимизм. Опасность, таящаяся вокруг, ощущается каждой клеточкой тела — и организм адаптируется к ней. Не привыкает, а именно адаптируется, то есть включает защитные механизмы, которые помогают ему приспособиться к изменению окружающей обстановки. Сложнейшие процессы происходят в центральной нервной системе военнослужащих, жизни которых опасность угрожает ежесекундно. Инстинкт самосохранения заставляет думать, что-то предпринимать. Мозг в боевых условиях работает быстро: за доли секунды прокручивает варианты решений, выбирает один из них и даёт команду к действию. Неслучайно в минуты смертельной опасности перед глазами человека пролетает вся его жизнь. Это фигуральное выражение, но активность мозга в моменты жизненных рисков и правда чрезвычайно высока. В моём собственном боевом прошлом немало случаев, когда мозг, независимо от воли и сознания, отдавал единственно правильные команды, принимал решения, которые позволяли мне выжить.