— Куда вы меня ведете? Я буду кричать! — голос адвоката сорвался.
— Только пикни — сразу дырку сделаю! — прошептал Щирба, подталкивая адвоката стволом «вальтера».
Шум карбидных ламп и примусов, темные силуэты раненых, лежащих под стенами на соломе, мрачные своды подземелья — все это окончательно парализовало волю Гудим-Левковича. На прямой вопрос Садаклия: «Какова ваша кличка в гестапо?» — адвокат покорно ответил:
— Щель.
Ни Садаклий, ни Журженко не рассчитывали на столь быстрое признание.
— Понятно. Значит, вы играли роль той самой щели, сквозь которую немцы пытались шпионить за настоящими патриотами? — уточнил Садаклий, выкладывая содержимое бумажника адвоката.
— Так точно!
— У кого вы на связи? — спросил Садаклий, быстро пробегая глазами какое-то письмо на немецком языке.
— У гауптштурмфюрера Энгеля.
— Где с ним встречаетесь? Адрес конспиративной квартиры?
— По средам в пять вечера. На Фюртенштрассе, восемьдесят пять, в квартире лейтенанта украинской полиции Филиппа Вавринюка. Он мне сдал ее до осени. Потом там поселился наш агент Ивасюта.
— Телефон там есть? — спросил Садаклий.
— Так точно! 2-17-54.
— Одно место встречи?
— Нет, почему же,— поправил адвокат.— Иногда я прихожу на Майенштрассе, десять.
— На квартиру к гауптштурмфюреру Кнорру? — Садаклий пристально посмотрел в глаза Гудим-Левко-вичу.
Тот съежился под этим взглядом.
— Да... Откуда вы знаете?
— Кнорр курирует теперь вопросы церкви, не так ли?
— Да, он хорошо ориентируется в церковных делах,— согласился Гудим-Левкович.
— И вхож к митрополиту?
— Да.
— Кнорр присутствует на ваших встречах с Энгелем на Майенштрассе, десять?
— Как правило — всегда.
— Он давал вам задания освещать церковные дела?
— Непосредственно от Кнорра я получил два задания,— сознался Гудим-Левкович.
— Какие именно?
— Он просил меня составить список священников-москвофилов, тех, кто относится с симпатией к Советской России.
— А второе задание?
— Я получил вчера. Гауптштурмфюрер распорядился собрать информацию об отношении униатского духовенства Львова к казни Иванны Ставничей.
— Так... так...— постукивая пальцами по деревянному ящику с наклейками, задумчиво протянул Садаклий. Он аккуратно сложил письмо, положил его обратно в конверт с золотым тиснением и спросил: — Значит, вам хорошо знакома жизнь капитула, раз Кнорр давал вам подобные поручения?
— Видите ли, я пять лет был юрисконсультом митрополита,— разъяснил Гудим-Левкович.— Я вел спорные дела, по его имению, в Прилбичах, судился с лесопромышленниками в Карпатах. Там ведь большие лесные угодья Шептицкого. Митрополит меня хорошо знает, И священников у меня знакомых очень много.