Трупный яд опасен для живых. Знать его формулу обязан каждый.
Вместо эпиграфа
...Весенним, мартовским днем я проходил мимо бывшего монастыря ордена бернардинов во Львове и увидел зрелище, которое заставило меня остановиться.
На старинной монастырской стене сидел краснощекий солдат в выцветшей рабочей гимнастерке. Орудуя киркой, он отбивал со стены кирпич за кирпичом и легко сбрасывал их на мокрую землю. А внизу собралась детвора, падкая до всяких новшеств. Ребята подбирали кирпичи и укладывали их в штабеля поодаль.
...Проходили дни, и старинная стена исчезала.
Один из прохожих сказал мне, что она не представляет никакой исторической ценности. Слежавшийся веками кирпич, добытый из ее кладки, пойдет на фундаменты новых жилых домов для рабочих завода «Автопогрузчик», а в центре древнего города возникнет еще
один скверик, расширяя сжатое домами Средместье. И эта весть и то, что, исчезая, стена открывала скрытый веками от взглядов населения фруктовый монастырский сад, вызывало в душе приятное чувство. Всякий раз, когда надо было идти по делам в город, я сворачивал сюда и, если было свободное время, подолгу следил за спорой работой солдат гарнизона. Как-то раз, когда они сделали перекур и грелись поодаль на солнышке, окруженные детворой, я взял лежавшую на земле кирку и размахнулся ею. Я не рассчитал удара. Кирка оказалась тяжелее той, что я видел в первый день у солдата, начинающего работу. Она потянула меня на излете назад и глухо стукнулась тупым концом в остаток монастырской стены.
— Э-гей, папаша! Ты всю стену сразу свалишь, и нам делать будет нечего! — насмешливо крикнул издали чернявый солдат со значком отличника снайпера.
Не обращая внимания на окрик, я подошел к стене совсем близко и стал простукивать ее штукатурку в том месте, откуда послышался глуховатый удар. А надо сказать, что поодаль валялись, отброшенные отсюда, видно, очень недавно, старые двери, заплесневелые доски и высокий мусорный ящик. Следы сырости на стене, прилипшие к серой штукатурке корни давно увядших ползучих растений подсказывали, что весь угловой стык был годами захламлен и только сегодня солдаты расчистили подход к нему, чтобы разобрать кирпичную кладку и открывать фруктовый сад теперь уже со стороны Валовой улицы. Приблизительно метра полтора над землей оштукатуренная стена, когда ее касалась рукоятка кирки, звучала очень глухо, совсем иначе, чем в других местах. В одном месте из кирпича торчала шляпка гвоздя. Я ударил по ней. На волнистой кладке штукатурки проступил квадрат замаскированного входа. Теперь я потянул за шляпку гвоздя на себя, и хитро замаскированная дверца, заскрипев на ржавых петлях, обнаружила потайной вход в стене и деревянные ступеньки, ведущие вниз.