– Скажешь тоже… А ты читал «Путешествие из Петербурга в Москву»?
Блин, блин, блин! Где Ржевский мог это читать? Там было-то всего вроде сто экземпляров, остальные Радищев, кажется, сжёг.
Сжёг ли?
Всё равно, надо соскакивать.
– Доктор Максимович давал мне почитать, когда я был в Петербурге. Но дело не в этом. Ты недооцениваешь силу печатного слова. Это даже странно для человек, который пишет и печатается. Что ты знаешь о… ну, скажем об Иване Грозном? Только коротко в двух словах, первое, что придёт в голову.
– Душегуб, тиран, опричнину ввёл.
– Вот. А откуда ты знаешь?
– Отец рассказывал, читал…
– Читал! Значит, кто-то написал. Причём так, как сам это воспринимал. Представь, лет через двести люди прочитают, как Екатерина ездила в Крым. Блестящая свита, роскошнее кареты, трапезы на природе, ухоженные нивы, опрятные крестьяне, радостно машущие матушке Императрице. Как они назовут наш век? – Крылов вздохнул и не ответил. – Правильно, «золотой век»… Александра, а ты как думаешь?
Шура, до этого просто сидевшая в кресле и листавшая рукопись «Каиба», подняла на меня свои голубые глаза и абсолютно спокойно сказала: – Я думаю, что картина, что Вы, Александр Фёдорович, описали, им понравится. Я бы хотела, чтобы они так и думали о нас. – Мы с Крыловым переглянулись. Вот это оборот! – Я не читала господина Радищева, но если он описал наш быт, нашу жизнь, только с плохой стороны, то мне это тоже не нравиться.
Вот такова я никак не ожидал. Я и вопрос-то ей задал в расчёте на односложный ответ… А, если честно, то вообще, никакого расчёта не было. Я даже не был уверен, слушает ли она нас. Сидит, листает рукопись ребёнок, давай ему сделаем приятное, вроде как его мнение нас интересует… Я уже и забыл, как хотел продолжить свой пассаж про силу печатного слова. Крылов выглядел таким же озадаченным, наверное, как и я.
– А ты не могла пояснить свою мысль.
– Я не могу судить о произведении господина Радищева, возможно оно написано хорошим языком, легко читается и поучительно. Но если оно указывает только на недостатки и не показывает хорошие стороны, то оно вредно для читателей, так как не показывает всех сторон жизни. И это действительно подрывает устои государственности.
!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Это в четырнадцать лет?
А ей точно четырнадцать лет?
Да пусть хоть двадцать. Ты сам в двадцать имел собственное мнение?
Ну… я да.
Ой. В двадцать ты своё мнение имел, только по поводу длинны ног, ходивших за забором училища, девушек.
А может она тоже… ну… в смысле, в голове у неё разум взрослого человека?