— рыночной площади — и силуэт колокольни за ней. Затем, по мере движения, они были скрыты отрогом горы. Становилось жарко, из-под ног поднимались клубы пыли. На морской обочине тропы росли невысокие кусты дрока, которые издавали резкий камфорный запах, когда Вик задевал их на узких участках. С другой стороны тропы склон щерился многочисленными норами, в которых, хоть и невидимые, чудились Вику прятавшиеся там скорпионы, пауки и прочая нечисть. Он подумал, что не хотел бы пройти этой тропой в ночное время, когда ему поневоле пришлось бы касаться склона рукой. Море и береговые скалы виднелись далеко внизу, а «Обязательный, медленно перемещающийся взад и вперед в полумили от берега, выглядел игрушечным. До них доносились издалека крики ребятни, но шлюпка, строения и рыбаки были уже скрыты нависающими уступами.
Наконец они поднялись, и перед ними показалась выжженная солнцем пласа, мощеная неправильной формы камнями, скрепленными слепяще-белым кирпичом-сырцом. Их поджидали несколько человек, одетых в черные костюмы, кроме одного, в одеянии католического священника. С удивительным достоинством они приветствовали прибывших по-английски и по-португальски, затем сопроводили в темную прохладу одного из домов, окружавших пласу, и усадили за стол. Вик переводил, а деревенские дигнитарии важно хвалили его за хорошее знание их языка.
В основном, все было так же, как и в Файяле: туда-сюда сновали торговцы капустой, огурцами, апельсинами — капитан Смит закупал их в большом количестве. Когда в полдень Вика выставили за дверь — невместно простому матросу обедать с важными лицами, — он обнаружил, что фермеры, с которыми сторговался капитан, принесли множество корзин, готовых для переноски их матросами «Обязательного» на берег.
Вик разгуливал по деревне, наслаждаясь выпавшим развлечением. Он любил экзотические виды — каменных стен, увитых виноградом, крупных быков, тянущих за собой плуги, лошадей, покусанных насекомыми, свиней в сбруе, ведомых куда-то на поводке. Женщины во всем черном с покрытыми черными же шалями головами выходили из дверей своих белоснежных домов, предлагая ему ломти свежеиспеченного хлеба — боло — с крошечными, сваренными вкрутую, яйцами, большие кувшины молока, плитки жевательного табака. Они восхищались его оливковой кожей, щипали его щеки, чтобы увидеть белоснежные зубы, и говорили, что очень рады тому, что он уходит на американском судне — иначе он соблазнил бы всех их дочерей. Он же задавал им вопросы о Пико и получил много интересных ответов.
Вскоре его позвали внутрь. Капитан Смит был в хорошем расположении духа — он нашел недостающего офицера, местного жителя, который ранее работал третьим помощником на китобойце из Нью-Бедфорда, и был не прочь снова отправиться в море. Не успел Вик засвидетельствовать крестик нового офицера на судовом контракте, как у двери появился опытный гарпунер. Довольный шкипер отослал их, проинструктировав Вика отправить Айзека с новичками на судно, а оттуда привести три шлюпки с полными командами — ему были необходимы двенадцать человек для переноски закупок из деревни на берег.