По оврагам и полям, хоронясь днем в копнах соломы и заброшенных полусгоревших сараях и овинах, Никишин пронес его на своих плечах до курских лесов. С наступлением осени они добрались до какой-то глухой деревушки под Брянском, где раненому тайно была оказана помощь. Зная с детства здешние леса, Костя, рискуя жизнью, протащил однополчанина по нехоженым тропам и определил в доме родителей.
Имя и фамилия его — Алексей Кытчин — не были известны в здешних краях. Лаской и вниманием, делясь с ним последним куском хлеба и крынкой молока, отпаивая настоем лечебных трав, мать и отец Никишины поставили больного на ноги. А он рассказал, что происходит из поморских рыбаков, жил до войны в районе Холмогор, на родине великого русского ученого Михаила Васильевича Ломоносова, чем весьма гордился. Рано потерял родителей, воспитывался в детдоме. Когда повзрослел, пошел валить лес в Карелии и Архангельской области, затем был призван в армию, учился в военном училище, откуда был направлен на фронт.
«Вы спасли меня, стали родными, словно отец и мать, — говорил он Никишиным. — Зовите меня просто Леней или Лешей, как меня звали дома. Останусь жив, век не забуду ни вас, ни друга Костю».
Константин Никишин и Алексей Кытчин служили в разных батальонах, держали оборону на разных участках фронтовой полосы, не были близко знакомы, но знали друг о друге по полку и дивизии. Никишин не мог видеть, как был ранен в бою однополчанин. Однажды, уже находясь в Слободке, Костя тайно привез Кытчина к доктору Незымаеву. После внимательного осмотра пулевых ранений Кытчина Павел Гаврилович засомневался: не самострел ли это? Но, доверяя рассказу и искренности Никишина, отбросил подозрения и уложил раненого в больницу на долечивание.
Время текло медленно и скучно. Кытчин поправился, поздоровел и не знал, куда девать себя. Хотел поступить на Лопандинский сахарный завод, но предприятие хирело, не хватало сырья, в рабочих не нуждалось. К тому времени Константин Никишин, ставший командиром полицейской роты, рассказал о незавидном положении Кытчина своему другу Павлу Васильевичу Фандющенкову. Тот пообещал при удобном случае доложить о нем своему командиру. Комаричский полк, поредевший в боях, испытывал недостаток в командных кадрах.
Алексей Кытчин охотно согласился служить в полицейской бригаде, и его выдвинули на должность начальника штаба одного из батальонов. Никишин и Фандющенков прикинули, что служебное рвение Кытчина укрепит доверие к нему властей, поможет доступу к секретным документам карательных полицейских органов. Учитывая это, военная секция подполья будет пытаться постепенно привлечь его к тайной борьбе с оккупантами.