Холт направился к двум своим детективам.
– Те двое – из убойного отдела А7, – пояснил О’Мэлли. – Не смотрите на них. Не разговаривайте с ними. Не нарывайтесь на неприятности. Это очень тонкая политика. Просто держите рот на замке и потом расскажите мне, что обнаружили.
Как только они подошли к большой яхте из Рамиреса буквально хлынул поток слов:
– Отличная лошадка. Выглядит как Sea Ray 58 Sedan Bridge. Двухэтажная. С флайбриджем наверху и адаптивным управлением.
Эйвери была впечатлена:
– Откуда ты все это знаешь?
– Я люблю рыбачить, – пожал он плечами. – Никогда не использовал для этих целей подобные яхты, но можно же помечтать? Когда-нибудь я прокачу тебя на своей лодке.
Эйвери никогда особо не любила море. Она могла иногда позволить себе пляж, чаще озеро, но парусники или моторные лодки далеко в океане? Это вызывало панику. Она родилась и выросла на земле. Мысль о том, что она будет подпрыгивать на волнах, слышать постоянный шум воды и представлять себе, что может скрываться под водой, напугала ее.
Когда Эйвери и Рамирес проходили мимо Холта и его двух детективов, направляясь ко входу на яхту, последние проигнорировали их. Фотограф сделал последний снимок на носу лодки и подал знак капитану. Затем он прошел вдоль правой стороны планшира и обратился к Эйвери, слегка приподняв бровь:
– После увиденного ты уже не сможешь спокойно смотреть на яхты.
На борт судна вел серебряный трап. Эйвери поднялась, оперлась ладонями о черные окна и заколебалась прямо перед входом.
Женщина средних лет с ярко-рыжими волосами была расположена в передней части судна прямо перед боковыми фонарями. Вид у нее был умиротворенный. Она лежала, чуть сгорбившись, с опущенной головой, обхватив руками колени. Если бы она находилась в вертикальном положении, можно было бы принять ее за спящую. Она была совершенно голой. На теле выделялась лишь тоненькая темная линия вокруг шеи.
«Он сломал ее», – подумала Эйвери.
Что выделяло жертву на фоне остальных, не считая наготы и публичной демонстрации ее смерти, так это тень, которую она отбрасывала. Солнце было на востоке. Ее тело было слегка приподнято, что производило эффект отражения ее сгорбившейся фигуры в чуть более длинную и деформированную тень.
– Твою ж мать, – прошептал Рамирес.
Будто проводя уборку дома, Эйвери легла прямо на пол и посмотрела на нос корабля. Тень была либо простым совпадением, либо явным знаком, оставленным убийцей. В таком случае, он мог оставить и другие. Она перешла с одной стороны судна на другую.
В ярких лучах солнца на белоснежной поверхности носовой части судна Эйвери заметила звезду. Она располагалась прямо над головой жертвы, между ее телом и тенью. Кто-то нарисовал ее пальцем, используя то ли слюну, то ли морскую воду.