- Мальчик, - крикнула Людмила Аркадьевна, - послушай, как глумятся над твоей матерью!
Ленька медленно вышел из самсоновского кабинета. Самсонов заметил, что лицо у парня белое, с синяками под глазами.
- Что с тобой?
- Это ты доводишь его до болезни! - крикнула Людмила Аркадьевна.
- Что с тобой? - повторил Самсонов, поморщившись.
- Ничего, - ответил Ленька, - просто я вас ненавижу…
И - ушел из дому.
Самсонов обернулся к Рослякову и сказал:
- В общем-то, ничего особенного позавчера не произошло.
- Ссоры дома никакой не было?
- А это, пожалуй, наше личное дело.
- Если бы не ограбление приходной кассы.
- Вы проводите связь между этими событиями?
- Я пока, Алексей Алексеевич, ничего не провожу. Я пока спрашиваю…
- Ну дальше? - попросил Лев Иванович.
- А дальше я хотел все рассказать отцу.
- Почему не рассказал?
- Да так…
- Это не ответ. Тебя спросят об этом в участке.
- Где?
- В милиции. Ты должен помочь им абсолютной правдой, понимаешь, Леонид? Абсолютной, если хочешь - геометрической правдой.
- Ну, в общем, им было не до меня.
- Кому?
- Отцу. Матери.
- Какая-нибудь семейная неурядица?
- Да.
- Пустяк. В семье могут быть трения, но тебя это никоим образом не касается.
- Если восемь лет одно и то же - касается, Лев Иванович. Я и стихи от тоски писать начал.
- Это, Леонид, неправда. Стихи от тоски не пишутся. А если и пишутся, то выходят они наиотвратительнейшими.
- «Я помню чудное мгновенье…» не с радости написано.
- Верно. Оно - от грусти. Но тоска - нечто совершенно грусти противоположное. Тоской в прошлые годы институтки страдали. Но об этом после. Ты знаешь, куда надо ехать?
- Да.
- По-видимому, тебе хотелось бы, чтобы мы поехали вместе?
- Что вы, Лев Иванович…
- Ну, полно.
- Лев Иванович, можно мне вас попросить?
- Пожалуйста.
Ленька достал из кармана плоский «вальтер» и положил его на стол.
- Что это?
- Пистолет моего отца. Если я его привезу туда с собой, я подведу отца. Понимаете?
Лев Иванович пожевал бороду, откашлялся и спросил:
- Ты стрелял из него?
- Нет.
- Нельзя говорить половину правды, Леонид. Тогда лучше не говорить вовсе.
- Я же подведу человека.
- Ты уже его подвел. Поехали. Забери эту вещь в карман, я не смогу выполнить твоей просьбы, как мне это ни больно…
- Вы меня учили добру, Лев Иванович. А какое же будет добро, если я подведу отца - ни в чем не виноватого человека?
- Я не хочу сейчас казаться моралистом, Леонид. Только я очень верю: ты должен отнести им этот револьвер.
Ленька усмехнулся и сказал:
- Знаете, не надо вам ехать со мной.
- Отчего так?
- Я не хочу, Лев Иванович. Вы даже можете к ним позвонить и вызвать их сюда, а пока запереть дверь на ключ. Телефон - ноль два, добавочный - дежурного. Все очень просто.