- Иди в д-домоуправление, - шепнул Садчиков Костенко, - пусть шлют понятых и слесаря - взламывать б-будем.
Обыск в квартире, где жил Константин Назаренко, 1935 года рождения, холостой, без определенных занятий, судимый в 1959 году за хулиганство и взятый на поруки коллективом производственных мастерских ГУМа, где он работал в то время экспедитором, ничего не дал. Однокомнатная квартира была почти пуста, только вдоль стен стояли бутылки из-под коньяка и водки и пустые консервные банки, в основном рыбные.
Росляков начал списывать номера телефонов, нацарапанные на стене.
- Между прочим, одни женские имена.
- Это по твоей линии, - сказал Костенко. - В женских именах ты дока.
- Осторожнее на поворотах, учитель, - предупредил Росляков, - я стал обидчивым, работая под твоим началом.
- Ну, извини…
- Да нет, пожалуйста.
Они осмотрели всю квартиру - метр за метром, шкаф, стол, кровать, каждую щель, каждый кусочек плинтуса, каждую паркетину. Ничего из вещественных доказательств найдено не было.
Садчиков внимательно просмотрел телефоны, записанные на стене, и сказал:
- Попробуем, м-может, по ним выйдем на Назаренко, а?
- Поручи это Вальке, - предложил Костенко. - Подруги бандита заинтересуются молодым сыщиком.
К вечеру выяснилось, что телефоны женщин, записанные на стене карандашом, принадлежали подругам Читиной сестры Ксении, три месяца назад выехавшей к мужу в Иркутское геологическое управление. Заниматься ими для дальнейшей проверки было поручено группе Дронова, а Садчиков, Костенко и Росляков начали «отрабатывать» связи Читы по Институту цветных металлов и золота, где он учился шесть лет назад, до того, как был отчислен за академическую неуспеваемость с третьего курса. На курсе учились сто шестнадцать человек. В той группе, где Чита специализировался по разведке серебряных месторождений, занимались восемь человек. Пятеро, получив распределение, разъехались по стране - в Сибирь, Киргизию и на Чукотку.
В Москве остались трое: Никодим Васильевич Гипатов, Владимир Маркович Шрезель и Виктор Викторович Кодицкий.
Он сидел дома в голубой, заглаженной пижаме, босиком и писал последнюю главу своей кандидатской диссертации. В комнате было тихо и прохладно. Только жужжал вентилятор, поворачивая пропеллерообразную морду то направо, то налево.
- Я из уголовного розыска, - сказал Росляков, - вот мои документы.
- Милости прошу…
- У вас в группе учился Назаренко? Константин?
- Назаренко?
- Да. Назаренко…
- Учился… Как же, как же…
- Вы его помните?
- «Кто не знает собаку Гирса?» - так, кажется, у Лавренева? Конечно, помню. Подонок.