У меня засосало под ложечкой.
– И Джейк не остановился?
Джена фыркает:
– Куда там! Он вжился в эту роль после смерти Саймона. Был опьянен своим могуществом, когда вас таскали в полицию, следил, как в школе начинается паника, как всех пугает «Тамблер». Он обожает властвовать над людьми. – Она останавливается на секунду и смотрит на меня: – Я думала, ты об этом догадывалась.
Да, наверное. Но сейчас охотно обошлась бы без напоминаний.
– Ты могла бы все это прекратить, Джена, – говорю я, повысив голос, потому что потрясение у меня сменяется растущим гневом. – Ты должна была кому-нибудь сказать, что происходит.
– Не могла, – отвечает Джена, сгорбившись. – Во время одной встречи с Саймоном Джейк записал нас на телефон. Я пыталась переубедить Саймона, но Джейк отредактировал разговор так, что вышло, будто вся идея – моя. Он сказал, что передаст запись полиции и все повесит на меня, если я не буду помогать. – Она глубоко, прерывисто вздыхает. – Я должна была подложить тебе улики. Помнишь, как я пришла к тебе домой? Компьютер у меня тогда был с собой. Но я не смогла. После этого Джейк продолжал на меня давить, и я запаниковала. Просто вывалила все Нейту. – Она подавляет рыдание. – Это было просто, он ничего не запирает. Я позвонила и донесла на него, а не на тебя.
– Почему? – Я сама еле слышу свой голос, а руки у меня дрожат так, что шелестят бумаги. – Почему ты не придерживалась плана?
Джена снова качается взад-вперед.
– Потому что ты обошлась со мной по-человечески. В этой дурацкой школе сотни человек, и никто, кроме тебя, не спросил, тоскую ли я по Саймону. Да, я тоскую. И тогда, и сейчас. Я прекрасно понимаю, что он был уродом, но… он был моим единственным другом. – Она снова начинает рыдать, и ее плечи трясутся. – До тебя. Я знаю, что мы на самом деле не друзья, и ты меня, наверное, ненавидишь… но я не смогла подставить тебя.
Я не понимаю, как реагировать. Если я и дальше буду думать о Джейке, то не выдержу и сорвусь. Мой разум цепляется за единственный кусочек этой головоломки, который кажется бессмысленным.
– А что было с записью о Купере? – спрашиваю я. – Почему Саймон написал правду, а потом заменил ее ложью?
– Это Джейк, – отвечает Джена, смахивая слезы. – Он заставил Саймона. Сказал, что оказывает Куперу услугу, но… я не знаю. Думаю, скорее всего, он не хотел, чтобы все узнали, что его лучший друг – гей. И он очень завидовал тому вниманию, которым пользовался Купер из-за бейсбола.
Голова у меня идет кругом. Надо бы задать еще вопросы, но я нахожу только один:
– И что теперь? Ты… в смысле, не можешь же ты допустить, чтобы Нейта осудили. Ты же должна кому-то сказать? Просто должна.