Звенит первый звонок, но я остаюсь на месте. Слезы катятся по моим щекам, пока не кончаются сами собой. Я складываю руки на коленях, опускаю голову и не двигаюсь с места, пока звенит второй звонок и девушки снова входят и выходят. До меня доносятся обрывки разговоров, некоторые из них обо мне. Я стараюсь не слушать, затыкаю уши.
Где-то к середине третьего урока я разгибаюсь и встаю. Отпираю дверь кабинки и иду к зеркалу, отбрасывая волосы с лица. Тушь смыло слезами, но я достаточно долго просидела здесь, чтобы глаза уже не были опухшими. Глядя на свое отражение, я пытаюсь собраться с мыслями. С уроками мне сегодня не справиться. Надо бы пойти в медпункт и пожаловаться на головную боль, но мне там не по себе, потому что меня подозревают в краже «ЭпиПенов». Значит, остается одна возможность: уйти отсюда и добраться домой.
На внутренней лестнице я берусь за дверную ручку и тут слышу тяжелые шаги по ступеням. Оборачиваюсь и вижу Т. Д. Форрестера, идущего вниз. Нос у него распухший, под глазами фонари. Он останавливается, увидев меня, и держится одной рукой за перила.
– Эдди, привет!
– А почему ты не на уроке?
– Мне надо к врачу. – Он прикладывает руку к носу и морщится от боли. – Возможно, сломан нос.
– Так тебе и надо! – Эти злые слова вырвались прежде, чем я смогла их сдержать.
Т. Д. открывает, затем закрывает рот.
– Я ничего не говорил Джейку, Эдди. Клянусь! Мне не больше, чем тебе, надо было, чтобы все вышло наружу. Мне это тоже все испортило. – Он снова осторожно касается носа.
На самом деле я думала не о Джейке, я думала о Саймоне. Но, конечно, Т. Д. ничего не мог знать про неопубликованные посты. А откуда узнал Саймон?
– Знали только мы с тобой вдвоем, – уклончиво говорю я. – Значит, ты кому-то сказал.
Т. Д. мотает головой и вздрагивает от боли.
– Мы целовались при всех на пляже и только потом пошли ко мне. Помнишь? Нас кто угодно мог видеть.
– Но никто не мог знать…
Я останавливаюсь, сообразив, что на сайте Саймона не было сказано, что мы с Т. Д. переспали. На это намекалось, весьма прозрачно, но и только. Может быть, мое признание было лишним. От этой мысли мне становится не по себе, хотя я не представляю себе, как бы смогла рассказать Джейку половину правды. Он бы в конце концов вытащил из меня остальное.
Т. Д. смотрит на меня, и в глазах у него сожаление.
– Мне очень жаль, что для тебя все так плохо обернулось. Не знаю, чего стоит мое мнение, но, думаю, Джейк повел себя как последний идиот. Но я никому не говорил. – Он прикладывает руку к сердцу. – Клянусь могилой своего деда! Знаю, что для тебя это ничего не значит, но для меня – очень много.