– А моя мама – художница, довольно хорошая. Вернее, отличная. А я не могу нарисовать прямую линию. Отец был профессором искусствоведения, и я пошел по его стопам. У меня две страсти в жизни – яхты и искусство. – Лоутон улыбнулся.
– А я люблю разбираться в законах, – сказала Джейн, приступив к обеду, – и защищать тех, кто сам этого сделать не может, – например, детей. Когда я училась в колледже, то летом работала в центре юридической помощи детям из бедных районов. А после выпуска меня взяли помощником в «АКЛУ»[9]. В итоге я решила получить высшее образование, стать настоящим юристом.
Филипп слушал с явным интересом, и Джейн продолжила:
– Все три года жизнь у меня кипела. По сравнению с ней практика в суде оказалась сущим болотом. Дела однообразные – пристроить вещи человека, у которого не было наследников или которому было все равно, кому они достанутся; уладить распри между жадными родственниками, которые, если бы не смерть, никогда бы не вспомнили о близком человеке. В общем, работа не очень веселая. Всю жизнь я этим заниматься не буду – едва выдержала последние три месяца. К тому же у меня злая начальница. Наверное, если все время вести подобные дела, то рано или поздно станешь циником. Жизнь у нее, похоже, сложилась несчастливо. Она никогда не была замужем и живет с больной матерью. В общем, одинокая женщина. Впрочем, в последнее время она ко мне подобрела. – Харриет стала больше доверять ей после дела о наследстве Маргериты, но Джейн не могла представить, что они когда-нибудь подружатся – да хотя бы сходят вместе на обед. Харриет всегда держала дистанцию и смотрела на мисс Уиллоуби свысока. Похоже, в жизни у нее была только работа. А в остальное время – постоянная забота о матери.
– Я уже говорил, что ужасно расстроился, когда меня перевели в ювелирный отдел, – сказал Филипп. – Я хотел только одного – скорей вернуться к искусству. Но, как и вас, дело Маргериты меня очень заинтересовало. Я этому рад. – Филипп оценил искренность и доброту Джейн. Ему нравилась ее естественная красота, нравилось с ней общаться. Но он не хотел выглядеть глупо и пугать Джейн преждевременными комплиментами.
Беседа продолжилась, и к концу обеда они не заметили, как перешли на «ты». Филипп рассказал, как ему понравилось ездить по работе в Гонконг и какие интересные камни и украшения он увидел. В них было особое волшебство, которое понимали далеко не все эксперты. Наконец Филипп перешел к фотографиям, о которых просила мама:
– Наверное, это звучит глупо, но история Маргериты поразила мою мать. Она постоянно о ней думает. Может быть, чувствует с ней какую-то связь, потому что у них одинаковые девичьи фамилии – хотя графиня точно не ее родственница. Но мама художница, и у нее богатое воображение, а еще доброе сердце. В общем, она спросила, нельзя ли ей получить копии фотографий Маргериты, которые были в ячейке. Она хочет увидеть эту женщину – может быть, это вдохновит ее написать портрет, но необязательно самой Маргериты, а кого-то на нее похожей. Иногда сложно понять, как творят художники. Если можно, я хотел бы получить копии всех фотографий.