Ричард опустил руку и медленно притянул меня к себе со стула на кровать.
— Ты даже не представляешь, как я тебя ждал все эти недели, — проговорил он.
Дыхание его участилось, я увидела его совсем близко, так что разглядела даже веснушки у него на носу. Ни одна камера никогда не замечала эти веснушки. Губы его коснулись моих губ. Я почувствовала под головой его ладонь, другой рукой он прижимал меня к себе. Мои руки обвились вокруг его шеи, и он расценил это как поощрение к дальнейшим действиям. Поцелуй стал горячее, он склонился ко мне, и я оказалась лежащей на спине на его кровати. Его рука переместилась с моей талии ко мне под одежду, а дыхание сделалось еще чаще и тяжелее.
Это было уже слишком. Я попыталась высвободиться из его объятий.
— Ричард, не надо!
Но он продолжал целовать мое лицо и шею, опускаясь ниже, к вырезу на майке. Я изо всех сил уперлась руками ему в грудь и отчаянно крикнула:
— Остановись! Хватит!
На этот раз он меня послушал. Приподнялся на руках, опираясь на кровать, и, все еще тяжело дыша, произнес:
— Черт возьми, Фелисити, чего ты хочешь?
— Не надо больше, мы ведь не собирались этого делать, — попросила я.
Он встал и отошел от меня.
— А что ты собиралась делать? Ты же, кажется, пришла извиниться.
— Ну не так же! — причитала я.
— А как? — холодно спросил он.
Хороший вопрос. Чего я ждала? Ричарду двадцать четыре, он успешен и красив. Неужели я надеялась, что в качестве извинений его устроит мороженое или кофе?
Я поднялась с кровати и поправила майку.
— Извини, — тихо произнесла я, — я не готова. Я веду себя как маленькая.
— Мне тоже так кажется, — ледяным тоном заметил Ричард. — Фелисити, это все не имеет смысла. У нас ничего не получится. Вокруг тебя толпится слишком много мужчин, а ты между тем действительно еще маленькая девочка.
Я молча взяла куртку и пошла к выходу. Его слова меня ранили. Очень больно. Но моих слез он не увидит. Не буду уж совсем как маленькая.
— Прощай, — прошептала я.
Ричард ничего не ответил. Он напряженно глядел в окно. Даже головы не повернул в мою сторону.
Я закрыла за собой дверь и выскользнула из отеля. И только на улице обнаружила у себя в мобильном сообщение от Филлис: «Твоя брошь у меня».
Уже кое-что!
Филлис увидела мое лицо и сразу обо всем догадалась. И когда я ей рассказала, что Ричард разорвал наши отношения, она меня обняла, и я выплакалась у нее на плече. После этого мне хоть немного, но полегчало.
— Ты знаешь, Фели, у вас, боюсь, все равно ничего бы не получилось, — с сожалением произнесла Филлис.
— Знаю, Филлис, с чего бы Ричард Косгроув стал связываться с какой-то Сити, с каким-то Городом, с ее убогим пабом?