– Да уж, иначе вам потом не вернуть своей чести! – самодовольно усмехнулся Олав. – Это потому, что боги на нашей стороне!
– Что же они тогда так плохо тебе помогают? – Кнут этого не стерпел. – Где же были боги, когда мы разбили вас у вас же дома?
– На рыбалку уехали! – крикнул Торкель, и его люди засмеялись.
Варинги Бьёрна их поддержали, а Олав снова завелся.
Увлеченно следя за беседой конунгов, которая все больше напоминала перебранку, никто из присутствующих больше не смотрел на Годперта. И не заметил, как он, выпив почти одним духом две кружки пива, встал и шагнул к столу.
Ингер, с негодованием видя, что разговор опять ушел в сторону, хотела что-то сказать, но не успела. С дальнего края стола раздался стук, похожий на звук глухого удара, а потом неистовый вопль: Годперт вдруг вскочил на стол и прямо по мискам, кружкам и разложенным ножам бегом бросился прямо к почетному помосту! На бегу он сбросил несколько кувшинов, пиво плеснуло на пол и на колени сидящим, люди невольно отшатнулись от стола, чтобы не попасть под ноги безумца. А Годперт вопил, будто берсерк, в высоко поднятой руке держа занесенную для удара секиру.
Кнут, увидев, что по столу к нему мчится обезумевший враг, успел лишь вскочить и вырвать меч из ножен. Но не более. В этот самый миг Годперт был уже рядом и со всего размаху обрушил секиру на своего оскорбителя.
Метил он в голову, но немного промахнулся, и лезвие вошло между плечом и шеей. Тут же Годперт вырвал оружие, готовясь нанести еще один удар; Кнут рухнул прямо на Олава. Кровь хлестала рекой, заливая кричащего Олава и резную скамью; в волнах крови резной деревянный Тор поднимал молот на Мирового Змея, будто решающая схватка вечных противников уже началась и настало Затмение Богов.
– Ах ты ж… – с несвойственным ему выражением ненависти воскликнул Рагнвальд и шагнул вперед.
Ожидая нападения со стороны людей Кнута, Годперт обернулся к ним; в это же время Рагнвальд схватил убийцу за ногу и сильно дернул. Тот упал прямо на стол, лицом вниз, а Рагнвальд вырвал из ножен скрамасакс и с размаху вонзил ему в спину, пригвоздив к доскам стола. Потом вырвал и вновь вонзил, будто одного удара было мало, чтобы выразить все его негодование.
– Что ты делаешь? Рагнвальд! – кричал Олав, выхватив собственный меч и держа наготове.
Будучи человеком отважным и порывистым, он уже вступил бы в схватку, если бы только знал, на кого броситься. Но даже он не смог ударить мечом собственного племянника, а к тому же не понимал, что происходит. Весь залитый кровью, он был нелеп и страшен.