Он все смотрел на украшения в грязной тряпке, веря и не веря глазам. Гуннхильд сказала правду. Хлода дружит с ведьмой и отдала ей украшения в уплату… за что? Неужели она в самом деле хотела его погубить? А может…
– Да как же ведьма сумела украсть хозяйкины украшения? – в изумлении воскликнул рядом Арне. – Ведь это хозяйки, я хорошо помню.
– Украла? – повторил Кетиль. – У хозяйки? Из дома, из ларя? Уж верно, такие дорогие вещи хранятся под хорошим замком!
– На то она и ведьма! Что ей двери и замки? Это только защитными рунами…
– Слава Одину, ведьмы не умеют красть вещи на расстоянии и из-под замков! Иначе ни один добрый человек не уберег бы своего богатства. Ты вот, Арне, проснешься завтра утром, а штанов твоих нету, украли ведьмы!
– Что ты за бред несешь! – Арне толкнул нищего. – На кой тролль ведьмам мои штаны?
Харальд молчал. Дело не в замках. Если эти вещи были ведьмой украдены, почему Хлода молчит? Почему не объявляет о пропаже, не ищет? Она не могла не заметить, что лишилась почти всех украшений.
Ответ один. Она знает, где ее вещи… И почему они здесь.
Харальд взял тряпку со всем содержимым из рук Кетиля, резко развернулся и пошел прочь с поляны.
* * *
С этого дня люди стали замечать, что Харальд вообще не разговаривает с женой. Вернувшись из леса, он не сказал Хлоде ни единого слова, но приказал управителю распорядиться, чтобы за ней наблюдали день и ночь. Днем служанкам было велено не оставлять хозяйку одну, даже если она прикажет всем выйти. А ночью мужчины несли дозор возле дверей спального чулана, где она ночевала теперь одна. Домочадцы были напуганы, никто ничего не понимал. Хлода тоже замкнулась в молчании: по лицу нельзя было прочитать ее чувств, она не жаловалась, не задавала вопросов, не искала случая поговорить с мужем.
Об их разладе скоро узнали в Эбергорде, а наверное, и в усадьбах по соседству. У всех имелось объяснение: Харальд желает взять в жены бывшую невесту брата, Гуннхильд, дочь Олава, даже пытался похитить, чтобы не допустить ее брака с Хаконом, но она отказалась входить в дом, где уже есть одна хозяйка, а теперь Харальд ждет рождения ребенка, чтобы отослать Хлоду. В разговорах этих содержалось зерно истины: Харальд не хотел ничего предпринимать насчет жены, пока она не родит его долгожданного сына. Ведь даже Гуннхильд, которую Хлода пыталась погубить и обвинить, сказала, что именно ребенок Хлоды станет преемником и наследником Харальда. Вернее, устами Гуннхильд это сказала сама Невеста Ванов. Харальд не знал, как поступить с наложницей после родов, и даже был рад, что до этого события еще почти полгода. Отослать ее назад к родичам, как обычно поступают в таких случаях, было нельзя: ведь она осталась одна из всей семьи, во владениях Скъёльдунгов со Съялланда теперь сидел Годмунд-ярл, назначенный Гормом.