ощущались удивительно.
Наконец-то между нами ничего не было преград. Неописуемая энергия пробудила мое сердце, мечты, и самое опасное — надежду. Должно быть, он ощутил это в моем взгляде, в нефритовых глубинах моих глаз.
Он вглядывался в мое лицо, и с его губ сорвалась душераздирающая честность:
— Надеюсь, любви будет достаточно, чтобы исправить меня. Я больше не раню тебя, Пенни. Я не могу.
Слегка кивнув, я притянула его ближе, прислоняясь щекой к его голове, в попытке защитить его от боли в моих глазах.
— Я никогда не забуду тебя, — шептал он мне на ухо. — Что бы ни случилось, не забуду никогда.
У меня сбилось дыхание, когда из глаз снова потекли слезы, забирая с собой последние оставшиеся у меня капли веры. Я не думала о том, что будет в конце — все, что у меня есть, заключено в этом моменте, поэтому вместо раздумий я поцеловала его.
Я целовала его, полностью отдавая себя. Я целовала его, словно мы никогда больше не коснемся друг друга губами, словно это мой последний шанс показать ему, сколько он для меня значил.
Возможно, так и было.
Я хотела, чтобы мы остановили это мгновение во времени.
Лишь я и Брендон, и наша жидкая любовь.
* * *
Мне снились птицы — громко щебечущие, раздражающие птицы — когда Брендон разбудил меня.
— Пенелопа, проснись! Давай! Поднимайся!
Я быстро подняла голову. И распахнула глаза, когда поняла, что щебетание не прекращается.
— Нам нужно выбираться отсюда! Сейчас же! Там пожар! — прокричал Брендон, бросившись к туалетному столику, и бросил мне что-то из одежды.
Как только я поняла, что птицы — это пожарная сигнализация, мое тело мгновенно отреагировало. Я спрыгнула с кровати и натянула на себя футболку с шортами, которые передал Брендон. Он сунул ноги в ботинки, одетый в джинсы и без рубашки. Схватив телефон с тумбочки, он запихнул его в задний карман.
— Пошли, — сказал он, протягивая мне руку.
Я быстро схватилась за нее, прихватив свою сумку, пока он тащил меня за собой в гостиную. Я задохнулась, заметив дым, витавший в воздухе, и почувствовала жар, идущий из коридора.
Брендон потянулся к ручке двери и тут же отдернул руку.
— Твою мать!
Оглядевшись, он поднял с пола полотенце, оставленное нами после ванны, накрыл им ручку и повернул ее. Как только открылась дверь, воздух вытянуло из комнаты, и я уставилась в коридор на ужасающие языки пламени.
Брендон обернул вокруг меня руку, вырывая меня из шока, и быстро вытащил из квартиры, направившись к лестнице.
— Выбирайся! Сейчас же! — крикнул он, подталкивая меня.
Я быстро развернулась.
— Нет, Брендон! Что ты делаешь?