— Вот так, Сергей! Мы думали, вроде чудачка он, а вот, поди ж ты, штуки какие отмачивает.
Раз вечером читал он книжку о том, как профессор Попов радио-телеграф изобрел, и поклялся себе что-нибудь подобное устроить. Бабушка укладывалась спать на лежанке. Она зиму и лето на лежанке спала. Клопов там в лежанке этой развелось — уйма! Бабушка не успела улечься, как досужий молодой клопик цапнул ее за бок.
— Ах, ты, разбойная твоя морда! — ругается старуха, почесывая бок.
— Ты на кого это ругаешься? — спрашивает ее Сергей.
— Да на клопов, на кого ж еще? Развелось иродов целые полки, не знаю, чем бы их выжить. Пробовала керосином, кипятком, а они опять, опять разводятся. В ножки бы тому человеку поклонилась, который меня спас бы от них.
Тут Сергея осенило:
— Бабушка, а хочешь, я устрою одну штуку, которая… которая… Ну, от которой всем клопам крышка.
— Это что ж такое? — недоверчиво спрашивает бабушка.
— Нет, ты только скажи, хочешь или не хочешь?
— Я хочу, но только ежели ты мне обольешь чем лежанку, мотулю сыграю.
— Нет, нет, лить ничего не буду.
— Ну, смотри…
Сергей целых два дня возился над устройством маленького ящика. Он забил в него сотни две маленьких гвоздей, приладил в средине два колесика, положил туда кусочек сахару и с нетерпением ожидал ночи. Когда бабушка заснула, он тихонько положил ей ящичек под бок и с замирающим сердцем следил за лежанкой. Старуха, знай, похрапывает. Час, другой проходит, ничего не слышно с лежанки, и Сергей тоже заснул…
Проснулся он от громких стонов бабушки. Она сидела на лежанке, охала на всю улицу и рассматривала ящичек, который каким-то образом очутился у ней на постели.
— Бабушка, что такое?
— Что ж ты, арестант, что ж ты это мне под бок подложил?
— Это… это машинка для клопов… Клопов молоть чтоб…
Старуха глаза вытаращила:
— Клопов?.. Молоть?..
— Ну да! Чего же ты удивляешься? Я тебе говорил же, что устрою одну штуку, вот и устроил. Ты вот смотри-ка, как тут ловко я устроил. Вот это лазейка для них. Сюда они ползут сахар жрать. Я сахару положил в середину. Так. Ну, а раз он туда залез, назад уж ему не выбраться. Потому тут вот у меня два колесика, они начинают вертеться, а там гвозди. Куда ему деваться? Некуда. А колесики в это время — хвать 1 И начинают молоть. И начинают молоть клопа. В порошок сотрут.
— Сам-то ты что мелешь языком, дурак? Ты погляди, как я бок ободрала об этот ящик.
— Бабушка, я хотел, чтоб они тебя не кусали.
Бабка только головой покачала:
— Что ж… Видно, уродился таким.