Установленный в комнате датчик жизненных показателей зафиксировал, что состояние космодесантника вернулось в норму, и отключил сирены.
— Что это было, брат? Что ты видел? — спросил Кассий.
— Безумие, — выдохнул Тигурий.
Капеллан помог главному библиарию подняться на ноги. Оба космодесантника были примерно одинакового роста, но облаченный в громоздкую черную броню Кассий затмевал Тигурия одним своим присутствием. Библиарий излучал мудрость и спокойствие, в то время как капеллан, казалось, едва сдерживал ярость; в каждом его взгляде и движении сквозила готовность к неистовому бою.
— Что за сила смогла повергнуть тебя? — с тревогой спросил Кассий. — На нас напали?
— Я пришел сюда помедитировать, — хрипло прошептал главный библиарий. — Очистить разум и душу. Вместо этого мой разум захлестнул варп. Нескончаемый поток кошмаров все еще проносится у меня перед глазами.
Тигурий умолк.
— Я увидел, что приближается нечто, — наконец продолжил он. — Неописуемый ужас из самых мрачных дней в истории нашего ордена. Он снова вырвался в реальность, чтобы пожирать и поглощать. Миллионы уже погибли. Я видел, как все они пали под натиском роя. Стали кормом для его воинов.
Обезображенное лицо Кассия не могло выразить столь тонкую эмоцию, как беспокойство, но в его суровом голосе прорезались нотки тревоги.
— Кракен? Флот-улей вернулся? — спросил он.
— Он увидел меня, — отстраненно произнес Тигурий. — Я потянулся к нему, коснулся его, и он увидел меня.
Теперь капеллан понял, насколько близко Тигурий подошел к грани забвения. Любой, кто дорожит своим рассудком, не станет выискивать нити будущего среди непостижимых ужасов разума тиранидского улья. Некоторые пытались. И все они погибли. Их мозги сгорели как спички, не выдержав чудовищного психического отклика коллективного сознания, образованного бесчисленными триллионами нечеловеческих организмов.
— Они вернулись, — прошептал главный библиарий.
Тигурий пересек комнату и распахнул двери, ведущие на балкон кельи для медитаций. В помещение ворвался прохладный ветер Северного полюса Макрагга, который подхватил обрывки пергамента и закружил их по всей комнате. Келья для медитаций располагалась на вершине одной из башен крепости, и в этот ясный морозный день с нее открывался превосходный вид на сотни миль вокруг. Полярные горы напоминали вспенившееся серое море, застывшее во время бури. Вершины «волн» венчали снежные шапки, которые никогда не таяли. Противоорбитальные оборонительные лазеры крепости отбрасывали длинные тени на горные склоны, изъеденные кислотой и изрешеченные артиллерийскими снарядами. Каменистую осыпь усеивали груды чужацких черепов, которые обозначали места, где целое поколение назад пали могучие сыны Ультрамара. Они отдали свои жизни в борьбе с нескончаемым роем ксеноорганизмов, что расползлись по этой каменной тверди, словно ненасытная зараза.