Смерив меня внимательным взглядом с ног до головы, драконница явно сделала определенные выводы и произнесла:
— У меня осталась некоторая одежда от старшей дочери, я думаю, вам подойдет.
С одной стороны это было неплохо, с другой все-таки я гордый человек, даже если и не признаю это.
— Знаете, я… — начала осторожно.
— Я подготовила несколько платьев к ее возвращению, — перебила меня женщина, — но из школы она вернулась выше на голову, чем мы ожидали, так что наряды остались просто ненужными и их ни разу не надевали. Сейчас принесу.
С этими словами она вышла, оставляя меня в растерянности.
И вернулась гораздо быстрее, чем я ожидала — видимо кладовка с одеждой была где-то здесь же, под лестницей. Баул, внесенный женщиной, оказался с нее ростом, но никакого видимого напряжения драконница не демонстрировала: легко внесла тщательно упакованный тюк, поставила на пол, поглядела на него долю секунды, а затем… ногтем подцепив тонкий шелковый шнур, легко разрезала его. Туго натянутая нить опала на пол, драконница расстегнула квадратный баул, и вытащила на свет рубашку. Она была длинной, до середины бедра мне, белоснежной, искусно вышитой.
— Великовата, — критически осмотрев меня, решила драконница, — но в качестве ночной рубашки сойдет.
Я рот открыла, чтобы возразить, но та, кого магистр Валентайн назвал Камали, махнув на меня рукой, весело сказала:
— Дитя, фактически я должна тебе доплатить разницу в стоимости комнат, так что мы квиты. К тому же дешевой одежды по своему размеру тебе так просто не найти, ты же кроха совсем. Сколько тебе?
— Двадцать скоро уж, — ответила, несколько задумавшись.
— Молоденькая, — тоже задумчиво сказала Камали.
И началось.
— Это подойдет, — на кровать упало маленькое черное платье.
В драконьем стиле — из плотной парчи, с высоким воротничком стоечкой застегивающимся под самую шею, с запахом на правую сторону, застежками-петлями и прямым силуэтом. Длиной оно было до колен, едва ли больше, по бокам аккуратные разрезы.
— И это, — еще одно платье в таком же стиле, но на этот раз длиной до пола и расшитое яркими красными цветами.
— Это, это и вот это, — темно-зеленое, алое, персиковое, — вышитое птицами тебе нельзя, — еще одно полетело в сторону.
— А… почему нельзя? — исключительно из любопытства спросила я.
Камали посмотрела на меня, улыбнулась и пояснила:
— У нас по вышивке на платье можно сказать очень многое, к примеру для кого поет девушка. Если на ее одежде птиц нет, значит она еще свободна, если есть — помолвлена, если платье расшито перьями — замужем.
А потом Камели задумалась, посмотрела на меня и спросила: