Ильза не покидала компаунда Флинна целых шесть лет. С самого начала перемирия. Август не знал всех подробностей, но родители всегда говорили, что сестра должна оставаться в доме, что бы ни происходило.
– Я буду осмотрителен, – пообещал он.
Ее пальцы сжались, глаза посветлели, и Ильза снова была здесь.
– Конечно, будешь, – произнесла она, лучась радостью.
Она поцеловала Августа в макушку, а он вывернулся из ее объятий и побрел к кровати, где лежал открытый футляр скрипки, а внутри его ждал прекрасный инструмент. Августу хотелось играть – желание грызло его изнутри, подобно голоду, – но он позволил себе лишь провести пальцами по дереву корпуса, прежде чем захлопнуть футляр.
Проходя через пустую квартиру, Август взглянул на свои наручные часы. Пятнадцать минут седьмого. Даже для двадцатого этажа компаунда Флинна первые лучи солнца все еще прятались за мешаниной зданий на востоке.
На кухне он обнаружил черный пакет с ланчем и пришпиленной запиской:
«Хорошего первого дня!
Я откусила кусочек, надеюсь, ты не против?
Эм»
Открыв пакет, Август обнаружил половину сэндвича и зеленое яблоко.
Как мило с ее стороны! Эмили не просто упаковала ему ланч, она добавила сюда объяснение. Если вдруг кто спросит, Август сможет сказать, что он поел дома.
Когда Август прятал пакет в сумку, на кухне зажегся свет и вошел Генри. Отец баюкал в ладонях чашку кофе. Он выглядел измотанным и уставшим, что, впрочем, было неудивительно.
– Август, – зевнув, пробормотал он.
– Папа. Ты сегодня рановато!
Генри вел ночной образ жизни. Монстры охотились после захода солнца, поэтому, по словам отца, в эти часы всегда следовало быть во всеоружии и не расслабляться.
А с некоторых пор его ночные смены стали еще длиннее. Август пытался представить себе, каким отец был прежде, до Феномена, до того, как насилие открыло путь корсаи, малхаи и сунаи, до наступления анархии, перекрытия границ, междуусобиц, хаоса. До того, как Генри потерял родителей, братьев, первую жену и стал тем Флинном, который преобразил город, его Флинном. Создателем ФТФ и единственным человеком, восставшим против прославленного криминала и сразившегося с ним.
Август видел фотографии, но у мужчины, изображенного на снимках, были веселые глаза и безмятежная улыбка. Он принадлежал другому миру, и жизнь его текла совсем не так, как сейчас.
– Сегодня важный день, – Генри опять зевнул. – Я хотел тебя проводить.
Он кое-что скрывал.
– Ты беспокоишься, – произнес Август.
– Конечно, – согласился Генри и сжал чашку. – Давай пробежимся еще разок по инструкции?
– Нет, – заявил Август.