Заль смолкает, и в этот момент раздается вопль, от которого кровь стонет в жилах. Это плач Кару.
– Наши беды – твоих рук дело, и за свои грехи ты умрешь без песни, – говорит Заль. Немного помолчав, она продолжает: – Поддерживая политику Маганветара, ты предала свой народ. Песня смерти для тех, кто умирает с честью, а не для таких, как ты.
Краем глаза я замечаю движение в толпе. Обернувшись, я вижу, что на палубе собралась вся команда. Магонцы скалят зубы, а ростры раскрывают клювы и встряхивают крыльями, одни радостно, другие обеспокоенно.
– Это он рассказал мне, – говорит Лей.
Заль меняется в лице.
– Кому, как не ему, знать все стремления твоей души? Он был против того, что ты замыслила. Кару рассказал мне все. Тебя предал твой собственный канур.
Заль будто окаменела. Она делает шумный вдох.
– Лжешь, – говорит она.
Лей бесстрастно смотрит ей в глаза.
– Песня смерти, – произносит Лей.
– Отказано.
При этих словах члены экипажа начинают переминаться с ноги на ногу и возмущенно перешептываться. Никто не ожидал, что Заль нарушит свое обещание.
По ее знаку Дай достает из-за спины тряпичный кляп и затыкает пиратке рот. Получается, они заранее все продумали.
Лей делает неглубокий вдох носом, а затем пожимает плечами на манер человека, который смирился со своей печальной судьбой. Как мне знаком этот жест!
Я оглядываюсь в поисках палача. Ни топора, ни человека в мантии с капюшоном нигде не видно.
Лей кивает и делает шаг назад, а потом еще и еще. Заль напряженно следит за ней и двигает челюстями, как будто что-то пережевывая.
Милект садится мне на плечо и утыкается клювиком в ухо. Но легче от этого не становится.
Лей продолжает двигаться вдоль доски, одним концом выдвинутой за борт. Она встречается со мной взглядом. Песню смерти ей уже не спеть. Бело-голубая цепочка света, оставшаяся после удара кнутом, скользит по горлу и рукам пиратки, придавая ее коже сияние.
С дрожащими руками и содрогающейся грудью Лей останавливается на краю доски.
Она смотрит только на Заль.
Затем открывает дверцу у себя в грудной клетке и достает оттуда канура – черно-белую сороку, такую же старую, как и она сама.
Заль подходит к ней, протягивает вперед руку с изящными синими пальцами и, глядя ей в глаза, с холодной улыбкой сталкивает ее с доски.
Лей падает спиной вниз, отпуская свою птицу в небо. Песня смерти, поет птица, одна, и обжигающие ноты звучат диссонансом. Падать, ломаться сломанный яркий свет падать, падать.
Я с трудом держусь на ногах. За бортом показывается стервятник. Он смотрит на меня, размахивая крыльями.