Убедившись, что Джик нас не слышит, Ведда обращается ко мне.
– Не делай этого, птенчик мой, – говорит она. – Чего бы ты ни замышляла. Для тебя это добром не кончится, да и для птицы тоже. Канур капитана не в своем уме.
– Но он хотя бы жив, – говорю я. К этому времени я уже одета, собрана и готова выйти на холод. Не знаю, что на меня нашло, но мне сейчас не хочется обдумывать мотивы своих действий.
Я гордо прохожу мимо Ведды, а она хватает меня за волосы.
– Тебе меня не остановить, я…
Тут я понимаю, что она не собирается мне препятствовать: она заплетает мои волосы на новый манер.
– Что ты такое делаешь? – спрашиваю я. – Эта прическа не похожа на капитанский узел.
– Это твой собственный узел, – говорит она.
В зеркале я вижу тугие косички, закрученные наподобие раковин наутилуса и уложенные вокруг головы.
– Он твой и больше ничей, – мягко говорит она. – Так же, как твои мысли и твои решения.
Я смотрю на наше отражение в зеркале. От меня не ускользает смысл ее слов. Я принимаюсь благодарить ее, но она обрывает меня на полуслове.
– Если спросят, ты сама выбрала этот путь, птенчик мой. Я стюард, а не революционер.
И вот я отправляюсь на охоту за призраком.
Я тихонько спускаюсь в камбуз, чтобы украсть кусок хлеба и ломтик солонины из той самой свиньи, которую когда-то у меня на глазах доставили на борт.
Я прислушиваюсь к звукам с верхней палубы, пытаясь понять, где находится Милект. От живущих в клетке кануров только и слышны, что жалобы и упреки. Некоторые из них вылупились совсем недавно. Они еще не умеют петь в паре и не установили связь со своими магонцами. Милект и Свилкен их тренируют, а птенцы сопротивляются. Они рвутся на волю. Когда умирает магонец, умирает и привязанный к нему канур. Только не своей смертью, а от чужих рук. Его убивают, потому что он уже не сможет установить связь ни с кем другим. Кануры соединяются с магонцами на всю жизнь.
Какой жестокий обычай! Это все равно что сжигать жену вместе с ее умершим мужем.
Подчинение, чирикает Милект, натаскивая птенцов. Из него бы вышел отличный инструктор по строевой подготовке. Со мной он ведет себя точно так же. Я слышу, как Заль расхаживает по верхней палубе, отдавая приказы своей команде.
Она вообще когда-нибудь спит?
Из каюты Заль доносятся тихие звуки. Зная, что она наверху, я не раздумывая направляюсь туда. Никто, кроме меня, не осмелится зайти к ней без разрешения.
Я толкаю дверь. Внутри стоит большая кровать с красно-золотым покрывалом и старинный, потертый деревянный стол, заваленный свернутыми свитками пергамента. Но я здесь не для того, чтобы изучать карты.