Он размахивает руками.
Из-за тумана и наводнения мне почти ничего не видно. Я вижу только, что это человек. Утопленник.
– Покончим с этим! – ревет Заль. – Затопите их.
Я представляю себе мир, который хочет создать Заль. Земля превратилась в море. Вот по нему плывет корабль, а над ним одиноко парит птица. Она похожа на Кару. Вот вода прибывает, и под ней исчезает весь мир. Море из тел. Море утопленников.
Неподалеку от меня раздается крик, затем его заглушает крик погромче, который доносится сверху.
Из нависшего над кораблем города на палубу сбрасывают якорь.
Мимо нас со свистом проносятся стрелы.
Все это время Дай поет «Не останавливайся», а я пою «ПОТОП». Корабль накреняется, но мы продолжаем.
Внизу, в том месте, где стоит человек, уровень воды поднимается все выше и выше. Он делает несколько шагов в сторону, туман на мгновение рассеивается, и я вижу его лицо, и…
Гигантский кальмар на экране.
Аллигатор на дне рождения.
Толстовка с капюшоном для больницы.
Поездка за перьями для грифона.
ДЖЕЙСОН.
Я вижу ее, я нахожусь прямо под ними. Отсюда мне видно все, что происходит, но каждые две-три секунды они куда-то пропадают. Я будто смотрю телепередачу с помехами.
Над хранилищем завис корабль, а над кораблем, высоко в небе, кое-что еще, кое-что невообразимое.
Целый город в облаках.
При своих поистине исполинских размерах он почти полностью скрыт от глаз, но мне удается разглядеть верхушки зданий со шпилями. Вокруг города не утихают ветра. Все это происходит наяву.
Я не думал, что выживу, но это так. В меня ударила молния. На память об этом событии у меня остались три ожога: по одному на каждой руке и один вдоль спины.
Когда я открыл глаза, надо мной склонялся смотритель кладбища.
– В тебя попала молния, сынок, – сказал он. – Может, тебе массаж сердца сделать?
– Спасибо, не надо, оно у меня и так бьется, – ответил я, после чего сердце встало.
Тогда он сделал мне искусственное дыхание и массаж сердца.
Следующую неделю я провел в больнице. Первые четыре дня я почти не приходил в сознание, помню только, что вокруг меня подняли много шума. Когда я наконец оклемался, все тело болело так, будто меня избила шайка великанов, а по рукам и ногам тянулись длинные красные ожоги. Но, как ни странно, чувствовал я себя нормально. Сказать по правде, даже лучше, чем раньше.
Возможно, магонская молния не так уж и плоха. Во всяком случае, теперь я могу разглядывать корабли в небе, и никакой подзорной трубы мне не требуется.
Одним из первых меня навестил мистер Гримм. Он все спрашивал про молнию, каково это, что я почувствовал. Я не знал, что ему ответить, и рассказал все как было. Он заметно побледнел. Бедняга, мне было его жаль. Представляю, как дико звучали мои слова. Он, наверное, подумал, что я брежу.