Через минуту из подъезда выбежал парень. Именно выбежал, а не вышел. Бешеными глазами он посмотрел по сторонам. Его взгляд остановился на Сергее, и он сел с ним рядом.
— Вот скажи мне, — начал Сергей разговор первым, — бог простит меня когда-нибудь?
Он совсем не ожидал услышать никакого ответа. Но, помолчав не много, наркоман, выбежавший, из подъезда задумчиво сказал:
— Он всех прощает.
Сергей посмотрел на него. Он хотел увериться, действительно ли наркоман что-то сказал, или ему это показалось.
Наркоман посмотрел ему прямо в глаза. Его взгляд излучал такаю любовь и душевную теплоту, какой Сергей никогда не встречал.
— Иди. Я прощаю тебя, — сказал наркоман.
От этого голоса Сергей вздрогнул.
Он встал. Пробормотал что-то нечленораздельное. И пошел куда-то, сам не осознавая куда.
Его нашли через три дня в арке соседнего дома. Окоченевшего. В грязных брюках и рваном свитере. Без обуви. И без одного носка.
Следующим утром после избиения Дана лежала на кровати, в абсолютно пустой квартире. Кроме трусиков, которые были на ней накануне, больше ничего надето не было. Она села на кровати, подобрав под себя ноги, и уставилась в пятно на обоях. Потом легла снова на спину. Развела ноги, и ее правая рука скользнула под трусики.
В отношениях Саши с Анфисой назойливо замаячила раздражающая напряженность. Целыми днями, не разговаривая и не отвечая на Сашины вопросы, Анфиса лежала на кровати и рассматривала обои. Молчание становилось невыносимым. Саша с большим удовольствием предпочел бы бурные скандалы с битьем посуды, этой раздражающей тишины. Возможно, он не так болезненно реагировал на отсутствие разговоров, если бы не рвущееся из живота чувство вины. Саша понимал, что это глупо, но продолжал верить, что именно он причина молчания Анфисы.
— Анфиса, ты как?
— Плохо, Сашка.
Свой вопрос Саша задал механически, просто потому, что привык каждое утро спрашивать у Анфисы об ее состоянии. Получить ответ он не рассчитывал.
— Мне кажется, что я умираю. Умираю. Умираю. У-м-и-р-а-ю…
Непроизвольно, Саша скривился от Анфисиных слов.
— Ты не умираешь, — сказал он. — Это весенняя депрессия.
— Депрессия бывает только осенняя, — не поворачиваясь, саркастически заметила Анфиса.
— Еще, как бывает! Просто никто не знает. Весна, как и осень, иногда давят на человека.
— ЛСД. И все сразу же пройдет.
В нижнем ящике стола, в деревянной коробке из-под чая Саша и Анфиса хранили свои сбережения. Каждый месяц, в течение года, они откладывали сэкономленные деньги — собирались летом поехать в путешествие по Европе. Анфиса знала, что там уже много денег. Если она возьмет на наркотики, это не сильно отразится на бюджете. Тем более, что это последняя доза. Еще один раз, и она обязательно слезет с наркоты.