Теперь оставалось вывести из игры королеву-мать: в отсутствие короля и кардинала (или, если угодно, кардинала и короля) она являлась той властью, распоряжений которой не осмелится нарушить даже Анна. И если Марии Медичи взбредет в голову ограничить общение молодой королевы с английскими послами или отправить ее в Фонтенбло вслед за Людовиком, задание де Бреку снова окажется под угрозой.
К приезду де Бреку в Монтдидье Беатрис припасла угощение в виде двух бродячих актеров, что было весьма и весьма кстати. Помня о том, что ему еще предстоит отвечать за зачарованного кучера и в буквальном смысле слова украденную карету, барон не стал рисковать и выпивать бродяг досуха – чтобы хоть как-то утолить голод, ему было достаточно и двух глотков от каждого. Неделю-другую представления актеров будут совсем вялыми, но что поделаешь. Зато силы самого де Бреку понемножку восстанавливались.
Амьен приветствовал принцессу звуками труб и грохотом пушек. Встречать кортеж вышла вся местная знать во главе с правителем города де Шольном, а также пять тысяч горожан. Почести, оказываемые маленькой Генриетте, действительно были поистине королевскими. Прослушав мессу в главном соборе Амьена, будущая королева Англии решила остановиться здесь же, в архиепископстве. Для Марии Медичи и Анны Австрийской приготовили роскошный особняк на берегу Соммы, английским послам отвели отдельные покои во дворце в центре города. Впрочем, несмотря на значительное расстояние между дворцом и особняком, де Бреку не сомневался, что влюбленные увидятся тем же вечером, поскольку герцог де Шольн устраивал в честь высоких гостей бал.
Пришло время исполнять указания Ришелье дословно: ни на минуту не оставлять без внимания английского герцога и французскую королеву. Как и было заранее условлено, Беатрис буквально поселилась в покоях у Анны, ненавязчиво влившись в общество ее фрейлин, а барон – у Бэкингема, хоть это и вызвало некоторое недовольство у его телохранителей. Но что делать? Де Бреку ссылался на личный приказ Ришелье и клялся Тьмой не использовать против герцога свои вампирские чары.
В дневное время следить за его и ее перемещениями предстояло Лёлю и Малышу.
Перед балом Бэкингем так долго и так тщательно приводил себя в порядок, словно вся его жизнь зависела от правильно подобранной одежды и украшений, а величие государства, министром которого он являлся, – от степени напомаженности его волос и усов. Молчаливые английские дозорные сквозь Сумрак проверяли охранные заклятия, вшитые в его костюм, помещенные в драгоценные камни и даже в каблуки его туфель. Затем приходили французские дозорные и перепроверяли, нет ли среди этих заклятий боевых, представляющих опасность для парижской и амьенской знати. Возможно, де Бреку и заскучал бы в ожидании бала, если бы не один пикантный нюанс: пока Клод де Шеврез развлекался картами с Карлайлом, его женушка потихоньку улизнула в соседнюю комнату, где без зазрения совести предалась любовным утехам с графом Холландом. Их роман развился столь легко и стремительно, что барон в какой-то степени позавидовал: ах, если бы и в случае с Анной и Бэкингемом было бы достаточно просто распахнуть дверь в соседнюю комнату!