Во-первых, это сразу исключало предположение о том, что инициатива могла исходить «снизу». Каким бы «полным уважением» не пользовался «смотрящий», такие широкие полномочия, чтобы руководить перемещениями заключенных, он вряд ли имел.
Во-вторых, сама причина этого перевода — ссора — явно была либо просто придумана, либо спровоцирована кем-то из предыдущих сокамерников. Но уж никак не самим Игорем, про которого все в один голос, включая и самого Гену, говорят что он «тихий». Из этого следует, что и с новыми соседями Игорь, скорее всего, не ссорился. Причина происшедшего наверняка была в чем-то другом. И не исключено, что в основе этой причины лежал заказ, адресованный тому же «смотрящему».
— Ты сказал, что Женя очень уж уважаемый человек. За что такие почести? — поинтересовался Лев.
— Краснов-то? О, это человек легендарный!
— Краснов?!
— Ну да. Красный. Слышал, наверное. В свое время его братва на всю Москву гремела. Сейчас, правда, от серьезных дел он отошел. Но потихоньку пробавляется тоже. По мелочам. А в промежутках в «санаториях» загорает. Вот и мы сподобились «дорогого гостя» у себя принять.
Вот все и сошлось. Витя Карета, участник банды и «правая рука» Красного, имел самые непосредственные контакты с Рябовым и даже бывал у него в гостях. Сам Красный, как выясняется, был «за главного» в камере, где произошло «самоубийство» Игоря Прыгунова, тоже связанного с чиновником Минобороны довольно тесно.
С другой стороны, если причиной перевода Игоря не была реальная ссора, инициировать подобный акт извне могли только очень важные люди.
Что все это могло означать? Эти самые «важные люди», узнав, что Игорь «не справился» и может «заложить», убрали его, а потом, для верности, — заодно и будущего тестя?
Что могла узнать Ольга из подслушанного разговора отца с Витей Каретой? Наверняка что-то, касающееся смерти Игоря. О чем они могли говорить? Витя разъяснил Рябову, как состоялось это «самоубийство», и пригрозил, что и с ним самим могут поступить так же. Или…
И тут в голове полковника мелькнула догадка, одновременно и невероятная, и объясняющая все «необъяснимое».
Что, если заказчиком в деле Игоря был сам Рябов? Конечно, речь шла о возлюбленном его дочери, и он не мог не понимать, что смерть молодого человека будет для нее жестоким ударом. Но с другой стороны, если махинации, которые он осуществлял через Прыгунова, были действительно серьезными и раскрытие их грозило необратимыми последствиями для его безупречной карьеры, игра, наверное, стоила свеч.
«Хороших парней» на свете много, а жизнь у него, Дмитрия Рябова, только одна. И провести остаток ее за решеткой он наверняка не хотел. Дочка погорюет, да и успокоится, другого себе найдет. А если Игорь не выдержит испытаний тюрьмой и его «заложит», этого уже ничем не поправишь.