— Здорово, Валера! Как смена? Все спокойно?
— Пока вроде все, — неуверенно, будто сам себе не веря, ответил Круглов.
— Мне нужно с одним из твоих подопечных парой словечек перекинуться. Скажи ребятам, чтобы в комнату для допросов его сопроводили.
Реакция Круглова на эту незатейливую просьбу оказалась именно такой, как Лев и ожидал.
— А распоряжение имеется? — вопросительно уставился Валера на полковника.
— Я сам себе распоряжение, — тоном, не допускающим возражений, ответил тот. — Я сюда не лясы точить пришел, у меня дело об убийстве в разработке. Да не кого-нибудь, а чиновника высокопоставленного. Так что ты дознанию не препятствуй. А то как бы нам с тобой на неприятности не нарваться.
— Да я что, я не против. Только…
На лице Круглова отражалась сложная внутренняя работа. Он явно колебался между риском «нарваться на неприятности» со стороны начальства за то, что без официальной санкции позволил кому-то разговаривать с заключенным, но также и со стороны влиятельного полковника, не привыкшего к тому, чтобы его работе кто-то «препятствовал».
— Под мою ответственность, — проговорил Гуров, видя, что чаша весов все еще колеблется.
— Ладно, — с явным волнением проговорил Круглов, похоже, уверенный, что делает что-то нехорошее и, с точки зрения профессиональной этики, совершенно непозволительное. — Ладно, я сейчас скажу охране. Только… только вы постарайтесь там недолго. Пожалуйста.
— Обернусь мигом, — заверил Лев. — Даже не заметишь.
Пройдя в комнату для допросов, он устроился за столом и стал терпеливо поджидать, когда приведут Краснова.
Много времени ожидание не заняло. Не прошло и четверти часа, как напротив него, по-детски сложив на коленях руки, скованные наручниками, сидел дюжий детина, в нездоровой полноте которого жировой слой явно преобладал над мышечной массой.
— Как жизнь, Женя? — дружески обратился к нему Гуров. — Не обижают тут тебя?
— Меня? — На распухшем лице собеседника выразилось неподдельное удивление.
— А, ну да. Извини, запамятовал. Ты ж у нас «центровой», кто тебя тронет. Но с остальными, похоже, не так. А? Что скажешь? Новеньким-то, похоже, несладко здесь живется. Некоторые даже не выдерживают. В такое расстройство приходят, что самих себя, как решето, ножами истыкивают. Вот ведь до чего доводит тюремная жизнь. А у тебя как?
Произнося эти слова, Лев внимательно следил, как меняется выражение лица Краснова. Из удивленного оно постепенно становилось недоумевающим, потом настороженным, а к моменту, когда полковник задал последний вопрос, превратилось в каменное.