У Алины возникла невнятная догадка, которой что-то мешало сформироваться в уверенность. Но карлик покончил с недомолвками и сказал прямо:
– Обидно даже, родного мужа не узнаешь. И как, скажи на милость, я выбрал такую, как ты?
Алина ошеломленно захлопала глазами, попятилась, мотая головой из стороны в сторону, будто отрицая услышанное.
– Ан… Антон?
Глядя на нее исподлобья, он растянул безгубую пасть в жутком подобии улыбки. Между рядами зубов мелькнул серый язык. Удивительно, но Алине показалось, что она чует запах одеколона, без которого ее муж обойтись не мог. Будто даже чудовищная трансформация не смогла выветрить из пор этот запах.
– Что делать будем? – тихо, с опаской повторил Федор. Его лицо блестело от пота, на висках пульсировали вены.
Алина понятия не имела, что теперь делать. Она чувствовала себя зверем, угодившим в ловушку, и очень жалела, что не прихватила с собой тот здоровенный тесак для рубки мяса, который лежал на кухне Лира среди прочих ножей.
Зато у нее имелась нарастающая с каждой секундой злость.
– Прочь! – прошипела Алина, вспомнив, что до сих пор держит в руке наконечник стрелы. А еще были зубы, ногти.
– Нет, дорогая, – карлик поводил пальцем перед своей мордой. – Это вам придется развернуться и… – он замолчал, насторожился, как и остальные уродцы. Повел носом. – Я что-то чую! Хм-м… Я…
Он понял, что почуял, и это заставило его заверещать.
Цезарь серой бесшумной тенью выскочил из зарослей крапивы, стремительно преодолел несколько метров и бросился на тварь, которая когда-то была человеком по имени Антон. Пес сбил карлика с ног и с хриплым яростным урчанием сомкнул челюсти на его перекошенной от ужаса морде. Тряхнул головой, разрывая плоть. Шерсть Цезаря на загривке стояла дыбом, в каждом движении – дикая мощь.
Остальные карлики опомнились и пронзительно завизжали, но визг этот походил на боевой клич.
В тот миг, когда Цезарь снова вцепился в морду Антона, превратив ее в кровавую кашу, сразу трое уродцев накинулись на него. Зубы и когти вошли в серую шерсть.
Пес извернулся, ухватил одного из уродцев за лапу и рванул так, что хрустнула кость. А потом вся эта живая рычащая масса начала кататься по земле в облаке пыли. Тварь с перекушенной лапой отползала от места схватки, но ее заменили двое других.
Алина некоторое время в каком-то оцепенении смотрела на Антона, на кровавое месиво из лоскутов мяса, которое несколько секунд назад было отвратительной мордой. Тварь корчилась, хрипела, бездумно и слепо вспарывая когтями воздух. Очнувшись от оцепенения и плохо соображая, что делает, Алина подошла к Антону.