– Нет, божья срань… – прохрипел наемник. – Сейчас я… поколочу тебя…
– А зачем? Я тебя и так с собой возьму. Завтра на рассвете у Восходных ворот.
Халльвард ощутил желание схватить меч и воткнуть его в брюхо гному… или провалиться сквозь землю. Разрешение присоединиться к каравану он получил не силой и доблестью, не деньгами, что добыты той же доблестью.
Нет, его просто пожалели!
Лучше сдохнуть, чем принять чужую подачку, признаться в том, что Халльвард ее достоин!
– Я не поеду… – выдавил он, с трудом шевеля непослушными губами.
– Э, какой гордый, почти как я, – Рацибуж усмехнулся. – … Но гордость свою засунь поглубже в… выработанный штрек, понял? – он отвернулся и махнул рукой. – Немедленно сюда пива, того, что на белене настояно, оно кого хошь в чувство приведет!
Халльвард закрыл глаза… похоже, унижение продлится еще долго.
По крайней мере, до тех пор, пока у него не будет достаточно сил, чтобы уйти отсюда.
Солнце взошло, и Нейли начала отогреваться, а еще поняла, что двигается чуть севернее востока.
Попыталась вспомнить, что находится в той стороне – то ли граница королевства Тегара, то ли лес, где людей встретить труднее, чем медведей, и где, если верить рассказам Хникара, обитают фэйри с дриадами. Сумев пройти через их владения, окажешься в землях эльфов, скрытных и необщительных, редко выходящих из своей глуши.
Она ехала шагом, и чаща вокруг выглядела на редкость недружелюбно: топорщили сучья упавшие деревья, черные и склизкие, полотнища сырого мха свисали с ветвей, и время от времени начинали колыхаться, хотя ветра не было, огромные ели мрачно поскрипывали, а в кронах что-то шуршало.
Но сколько Нейли не вглядывалась, никого не могла увидеть.
Ее клонило в сон, и время от времени девушка чуть не падала носом в гриву Бурана. Едва почуяв, что наездница забылась, конь останавливался, так что приходилось просыпаться, и встряхивать уздечкой, а то и шлепать как следует по крупу, чтобы не артачился.
Но дремота наваливалась вновь, и Нейли проваливалась в прошлое… вот она на сцене, они в Оратире, играют «Фарамунда и Розалинду», и она забыла слова… вот дома, еще у родителей, ждет прихода отца и очередной порки… вот мама незадолго до ее смерти, грустная и бледная, сидит у кровати дочери…
Толстая ветка ударила по лбу, и девушка едва не вылетела из седла.
– Что-то надо делать, – пробормотала она, ощупывая голову и со страхом думая, что может появиться синяк.
У очередного ручья, вода в котором была темно-бурой, почти черной, и слабо пахла торфом, Нейли остановилась. Плеснула в лицо, затем еще и еще, растирая его так, чтобы кожа загорелась, возвращая бодрость, что позволит не заснуть хотя бы до полудня…