Третий вариант был самым страшным, и когда он впервые пришел Эрвину в голову, тот даже похолодел. Упав на колени, он принялся вспоминать молитву «Об Изгнании Зла», и, хоть и с трудом, но довел ее до конца.
Запретил себе думать об этом… но запрета хватило ненадолго.
– Помилуй Вечный, что же делать? – прошептал юноша, сжимая кулаки, и глядя в темное окно.
Это ночь была куда тяжелее тех, когда он выстаивал «бдения» в малом храме, темном и холодном. Тогда послушник знал, ради чего он делает, и что именно, сейчас же не очень хорошо понимал, что с ним происходит, и совершенно не представлял, как из этого выпутаться.
В книгах монастырской библиотеки содержалось много всякого, но вот о девушках там ничего не говорилось.
– Помоги мне Вечный, пошли милосердие твое… – начал Эрвин молиться вновь, но тут крамольная мысль опять пришла в голову, и показалась настолько очевидной, что он даже осекся.
Монашеского призыва он не читал… обещания непременно стать монахом не давал. Бывали ведь случаи, когда послушники возвращались в мир, нет, не изгонялись из обители с позором, а покидали ее по своей воле, торжественно снимали рясу и уходили за ворота.
Бывали, хотя и нечасто.
Но как же быть с тем долгом, что возложил на него умирающий брат-наставник? Отказаться от этого – позор, но ведь он может быстро отправиться туда, все выполнить, а затем вернуться!
Эта мысль Эрвина успокоила, и он смог помолиться, не сбиваясь, а потом уснул.
Сон юноши был неспокойным, и в нем он видел то же самое, что и наяву – рыжие волосы, улыбку, лучистые синие глаза. Несколько раз вскидывался, и задремывал снова, мечтая об одном – чтобы утро наступило поскорее.
Окончательно пробудился, по монастырской привычке, на рассвете, и понял, что больше не сомкнет глаз.
Кардифр уже не спал – из-за окна доносились голоса, скрип тележных колес, отдаленный стук. В глубине дома лекаря тоже слышалось движение – кто-то ходил, лязгал рукомойником, журчала вода.
Эрвин только успел натянуть рясу, как в комнату заглянула Корделия, свежая и улыбающаяся.
– Вы встали, боязливый господин? – спросила она. – Проводить вас опять? Заблудитесь, не попусти Сияющий Орел.
– Э… нет, я… мне… нужно… хотел бы… – юноша замялся, понимая, что смелости в душе не больше крошки, что несколько мгновений – растает и она, что надо действовать сейчас.
Девушка смотрела на него с интересом, склонив голову к плечу.
– Мне нужно кое-что сказать!
Брови на ее лице, не такие огненные, как волосы, чуть более темные, немного поднялись.
– Решили одарить бедную девушку цветами мудрости? – сладеньким голоском поинтересовалась она.