Он бы их убил и… после этого Рацибуж отказал бы человеку в месте на телеге. Ему пришлось бы пересечь королевство в одиночку, прячась от стражников, пробираясь заброшенными дорогами, непонятно как пережидая приступы.
– А раз понял, тогда лежи и не отсвечивай, – сказал купец, и пошел прочь.
Вскоре караван потащился дальше.
* * *
К обеду Халльварду стало лучше, он даже смог сесть верхом, но потом опять почувствовал слабость. В этот раз не свалился с седла, а слез и сам улегся на телегу, лицом вниз, чтобы никого не видеть.
На вопрос Пегаса «что, накрыло?» не ответил ничего.
Полоса разоренной земли осталась позади, они ехали по Тегаре, и деревни попадались часто. Дети выбегали поглазеть на гномов, взрослые почти не обращали на них внимания, лаяли собаки, из-под колес поднималась пыль.
День потихоньку превратился в вечер, и Халльварда вновь отпустило, на этот раз совсем.
– Вот, другое дело, – заявил Пегас, стоило наемнику сесть на телеге. – Приятно взглянуть, а то смотрелся как те мертвяки, которых наши сегодня покрошили, разве что не вонял.
И он загоготал, довольный собственной шуткой.
Едва Халльвард забрался в седло, как показалось очередное селение, на этот раз довольно большое.
– Тут есть постоялый двор «Башка циклопа», мы в нем всегда ночуем, – сообщил Пегас.
Вскоре стало ясно, что изменять привычкам Рацибуж не намерен.
Он первым свернул к воротам, на створках которых красовались вырезанные из дерева жуткие одноглазые морды. Следом проехали гномы-охранники, и потянулись многочисленные телеги.
Завопил Цайнеке, приветствуя кого-то знакомого, возницы принялись расседлывать лошадей.
– Вам помочь, господин? – спросил объявившийся рядом с Халльвардом гибкий смуглый юнец.
Похоже, конюх постоялого двора… такие всегда чуют, где можно поживиться.
– Лошадей устрой, – сказал наемник, и бросил юнцу тегарскую полушку.
Завалялась на дне кошеля с неизвестно каких пор.
Проследив, куда конюх увел лошадей, Халльвард пошел к дверям постоялого двора… Тот был столь велик, что тут с легкостью приняли бы два, а то и три гномьих каравана.
Внутри наткнулся на Рацибужа, что беседовал с лысым толстяком, похоже, хозяином.
– А, это ты? – спросил купец, оглянувшись. – Сейчас будем ужинать.
Народу за столами хватало, кто-то пил, кто-то ел, трое угрюмых мужиков играли в кости. Сидевший у очага сутулый бородач задумчиво пощипывал струны арфы, в углу громко чавкал нищий старик.
– Счас тока место отчистим, – гнусаво сказал толстяк, и рявкнул: – Хайнц!
В зале появились двое огромных вышибал, нескольких человек пересадили, одного пьяницу выбросили за дверь. Заскрежетали по полу ножки сдвигаемых столов, и из полудюжины маленьких получился один длинный.