— А что рассказывать? — усмехнулась Валя. — Ты уже обо всем и сам догадался. Жила в Ульяновске, окончила школу, приехала сюда. Вот, к отцу твоему устроилась. Спасибо, что он берет приезжих.
— Мы сами приезжие, — серьезно проговорил Тенгиз, — из Еревана. Когда перестройка началась, азербайджанцам там худо стало, вот и уехали. Мне тогда лет восемь было. Мать в Москве через два года умерла. Давление у нее высокое было, инсульт случился. В больнице все денег хотели, и врачи, и сестры, а у нас их не было. Вот и не спасли ее. — Он посмотрел Вале прямо в глаза своими огромными, печальными глазами. — После ее смерти отец дело открыл. Сначала на рынке торговал, потом сколотил капитал, магазинчик приобрел. За ним другой. А в прошлом году этот супермаркет.
Валя слушала Тенгиза молча, и ее охватывала жалость. Значит, он сирота. Даром, что красивый и богатый — без матери какое счастье! Может, оттого и взгляд у него с грустинкой, и стихи он мудреные любит о всяком нехорошем. Как там у этого Багрицкого? «Тлеет скарлатины смертный огонек». Бр-р!
Валя невольно поежилась. Тенгиз удивленно приподнял брови. Она испугалась, что он обидится.
— Это я так. Замерзла немножко.
— Давай, согрею. — Тенгиз обнял ее за плечи, прижал к себе.
Валя не противилась, ей было приятно. Хотелось, чтобы он не отпускал ее подольше. Она даже о еде думать перестала и пожалела, когда появился официант с салатом на подносе.
— Ешь. — Тенгиз придвинул к Вале тарелку.
— А ты?
— Я салаты не люблю. Мяса дождусь. — Он вдруг усмехнулся и покачал головой.
— Чего ты? — удивилась Валя.
— Да так. Просил тебя рассказать о себе, а вместо этого сам рассказал.
— Хорошо, что рассказал, — серьезно проговорила Валя, — теперь я знаю, что ты не такой, как все.
— А какой же?
Она неопределенно пожала плечами и отвела взгляд. Не говорить же парню, что он ей откровенно нравится, а ведь так оно и есть! Тенгиз улыбнулся и ласково погладил Валину руку.
— Спасибо тебе, Валя-Валентина.
— За что спасибо?
— За сочувствие. Я зоркий, все вижу. Ты ешь, не стесняйся.
Валя послушно взялась за вилку. Салат оказался таким нежным, что буквально таял во рту. Минут через пять принесли шашлык.
Валя и Тенгиз ели, поглядывая друг на дружку.
«Поцелую его сегодня! — решила Валя. — Нет, завтра. Сегодня пусть только обнимет на прощанье. — И тут же испугалась: — А вдруг завтра он уже больше не придет? Сегодня поцелую!»
— Ты одна живешь? — будто прочитав ее мысли, спросил Тенгиз.
— С теткой. Вернее, у нее в квартире.
Он сочувственно покачал головой.
— Худо, небось, жить у чужих?