— А… а отец Антошки… он… как он хоть выглядит? Например, лет ему сколько? Как зовут?
— Вот сейчас и познакомитесь. Выписка твоя готова, через полчаса пойдешь собираться. Тем временем и за ребеночком подъедут. Внизу все обговорим. — Ольга Борисовна, не давая Вале опомниться, резко развернулась и вышла из палаты.
Валя осталась одна. Дрожь в ногах все усиливалась, мало того, по спине бежал неприятный холодок. Ей было откровенно страшно. Во что она ввязывается? Куда лезет? Где такие деньжищи, там обязательно жди какого-нибудь подвоха. И кто такая эта Ольга Борисовна, почему Валя должна ей безоговорочно верить? Непохоже на то, что сестра старается лишь для нее, скорее всего, она преследует какие-то свои, личные цели и интересы. Не есть ли ее предложение ловко расставленная ловушка для молоденьких, неискушенных дурочек?
Тут же Валя одернула сама себя. Слюнтяйка! Ей дают шанс, а она распустила сопли и трясется как осиновый лист! Глупости все это, надо взять себя в руки и проявить характер, о котором говорила Ольга Борисовна. В конце концов, на ней ведь ответственность не только за себя, а за всю семью, за троих малолетних детей, за родителей, непутевых и неприспособленных к жизни, но все равно, самых родных и добрых, самых лучших на свете.
«Все будет о’кей», — подбодрила себя Валя.
Она сложила свои нехитрые пожитки, уселась на кровати и стала ждать. Ровно через полчаса за ней зашла санитарка.
— Пошли, пора.
Они спустились на лифте вниз, прошли по коридору и очутились в малюсенькой комнатушке, где одевались родильницы. На кушетке уже стояла принесенная из кладовки Валина сумка. Другая санитарка отдала Вале ее куртку, брюки и сапожки.
Валя начала одеваться, чутко прислушиваясь к тому, что происходит рядом, за стеной. Скоро оттуда послышался детский плач, который довольно быстро стих. Она поняла, что в соседнем помещении пеленают Антошку.
Дверь раскрылась. На пороге возникла Ольга Борисовна.
— Как ты? В порядке? — Она окинула Валю критическим взором. — Губы подкрась и подрумянься немного, а то уж очень бледная.
Валя послушно полезла в сумку, достала косметику и сделала все, что ей велели.
— Ну вот, теперь хорошо. Идем. — Ольга Борисовна взяла Валю под локоть и вывела ее в просторный холл.
Там уже стояла детская сестра, держа на руках плотный сверток, укутанный в одеяло. На низеньком, кожаном диванчике сидели двое: женщина лет тридцати, невысокая, довольно пышного сложения, с круглыми, карими глазами и яркими, но тонкими губами и черноволосый мужчина в коричневой кожаной куртке.
«Мужчина — отец ребенка, — определила про себя Валя, — а кто же женщина? Сестра?»