Позади тихонько скрипнула дверь. Валя вздрогнула и обернулась. На пороге стоял Вадим, как всегда мрачный и угрюмый. Глаза его метали молнии, черные брови угрожающе сдвинулись над переносицей. Валя тотчас почувствовала, как у нее привычно слабеют ноги.
— Интересно узнать, какого черта вы тут делаете? — едва сдерживая ярость, тихо спросил Вадим и сделал шаг к Вале.
— Я… я… — Она попыталась сказать что-нибудь в свое оправдание, но все мысли вылетели у нее из головы. Ею овладела паника, близкая к ужасу.
Вадим молча стоял перед Валей и ждал, пока она ответит. Наконец ей удалось немного справиться с волнением и страхом.
— Я… зашла сюда случайно, — выдавила Валя, с трудом шевеля непослушными губами.
— Зачем?
— П-просто. Хотела… немного развлечься.
— Развлечься? — рявкнул Вадим в гневе. — Я плачу вам огромные деньги вовсе не для того, чтобы вы развлекались, шастая по моему дому, да еще по тем местам, куда вход посторонним категорически воспрещен! Немедленно ступайте вон и отныне не забывайте, кто вы и для чего тут находитесь. Вам ясно?
Кровь бросилась Вале в лицо. Вадим говорил с ней, точно с нашкодившей девчонкой, так, будто она была застигнутой на месте преступления уличной воровкой, а не женщиной, кормящей грудью его сына, чьи нежные, ласковые руки малыш знал с первых дней своего существования. На глазах моментально вскипели слезы обиды и горечи. Валя почувствовала, что не может больше стоять, и без сил опустилась на краешек кровати.
Она плакала навзрыд, безутешно и отчаянно, сердце у нее в груди болезненно и остро сжималось. Грубость Вадима явилась лишь поводом. Валя сама не осознавала, сколько накопилось в ней невыносимой, невыплаканной боли — от разом рухнувшей любви, от предательств и унижений. А главное, от потери ребенка, по которому она, оглушенная снотворными уколами, не успела пролить в больнице ни слезинки, а потом не имела на это права, приняв на плечи заботы о чужом малыше.
В мозгу ее стучала одна-единственная мысль: «Теперь он точно выгонит меня. Ну и пусть. Пусть. Я не хочу так жить, я вообще не хочу жить!»
Послышались приглушенные шаги, на плечо Вале легла тяжелая ладонь.
— Ну что вы, что вы! — мягко и несколько растерянно произнес Вадим. — Я вовсе не думал, что вас настолько обидят мои слова. Ну же, Валентина!
Он попытался взять ее за подбородок и заглянуть в глаза, но Валя в отчаянии закрыла лицо руками. Тогда Вадим силком разжал ее пальцы. Она увидела прямо перед собой его черные, расширенные зрачки, в которых затаились страдание и боль, и почувствовала стыд. Ему тоже тяжело, так же, как ей. Просто он не может заплакать, только и всего.