После представления с фонариком, корелы мелкие не плакали, смотрели со смесью страха и удивления. Они-то по русски не понимают, вот и не ясна им суть представления показанного. Думают, шаманим, или колдуем. Боятся, но и любопытство проявляют, вон как они Юрку вопросами закидали на своём, на корельском. Тот повёл под охраной наших вояк всех в детей недостроенную башенку, туда же завели коняшку. Сена ей дали, остатки морковки скормили, лошадка вроде отходить начала от перегона. Мелкие отогрелись внутри, поели, их начало в сон клонить. Так, в дрёме, их и начали переносить в БТР, как раз второй подошёл. Пока несли, ребята проснулись — и давай орать. Ещё бы! Несут их в чрево чудовища непонятного, может, скормить хотят? Вырываться начали, кусаться, один даже убежать умудрился. Еле собрали их вместе, начали делать по другому. Один вояка заходит, садит мелкого на колени, потом — следующий. Все наши смеются, но беззлобно, мелкие успокоились. Мы пережили ещё один приступ паники, когда БТРы тронулись с места, но потом всё устаканилось. Некоторые даже по сторонам любопытно озираются, а самые смелые спрашивают что-то. Я ответить им не могу, а Юрка в другой машине. Пожал плечами, улыбнулся как можно радушнее, мол, солдат ребёнка не обидит, и подмигнул по-дружески. Так и въехали в крепость…
За те дни, что нас не было, в Москве мало что поменялось. Доделали Рюриковский заказ, дооборудовали крепость, почти закончили заливать в земле пирсы да набережные, скоро приступать к домам. И делать это надо побыстрее — у нас прибавление. Приехал Ярило с дружинниками и семьями, их поселили в домах в первой деревянной крепости. Причём на этом свободное место у нас закончилось — всё, некуда больше людей распределять. Ребят корельских отправили на медосмотр, оформление в Суворовское и в Смольный, как начали институт с девочками называть. Я отправился к семье, соскучился за время боевой операции. Вошёл домой, Вовка и Зоряна повисли на шее.
— Ну вот, с войной это вашей скоро совсем дорогу домой забудешь, — в шутку пожурила меня супруга, поглаживая по волосам.
— Не, домой я никогда дорогу не забуду, — я поцеловал супругу, — скорее, дом расширять буду, государство наше. Ну как тут вы без меня, что нового?
За ужином я рассказал про наш поход к корелам. Потом перешли к московским новостям. Про стройку я уже знал, Торир по дороге поведал, мне было интересно, как там люди. А тут новость была по сути одна — появление в крепости жены Ярило. Если дружинники с семьями относительно нормально вписались в коллектив, хотя и удивлялись многому, то эта барышня обещала доставить кучу проблем. У нас таких бы назвали гламурными. Краткий опрос показал, что Жуляна эта была из богатого Новгородского рода, у Добролюба, отца Ярило, были совместные дела вместе с её отцом, вот и закрепили взаимоотношения браком между детьми. Но если в Новгороде та жила в огромном подворье, с кучей прислуги, то выйдя замуж переехала в более скромное жилище Добролюба, а теперь — так вообще в мелкий домик, по её меркам. Причём из прислуги только одна девушка у неё, сирота, с собой привезла.