— Могу я спросить, мистер Варго… — начала Мэси.
Улыбка на лице мужчины обнажила кривые коричневые зубы. В глазах мелькнул задорный огонек.
— О чем угодно.
— Вы здесь потому, что кто–то на самом верху клана Фонтейн порекомендовал меня?
— Я здесь потому, что вы — лучший эколог–микробиолог из всех выдвинутых кандидатур. Увы, из–за всей этой политической чепухи я был вынужден сперва выбрать другого человека. К счастью, те же политические глупости дали мне шанс исправить положение дел. У вас маловато опыта, но не меньше, чем у всех остальных претендентов: другие кланы не захотели отправлять людей из руководящего состава. Однако все это не важно. Мы работаем в новой, неведомой нам области — здесь умение куда важнее опыта. И я считаю, вы больше других подходите для этого проекта. Поэтому я лично прибыл, чтобы попросить вас оказать нам честь и присоединиться к команде.
Мэси была из тех женщин, на кого большинство мужчин не взглянут второй раз. Однако стоило ей улыбнуться, лицо ее теряло привычное настороженное выражение и полностью преображалось — так меняется наглухо закрытая комната, если в нее впустить солнечный свет. Вот и теперь губы девушки расплылись в улыбке.
— Разве я уже не вызвалась добровольцем? Когда я вам понадоблюсь? — спросила она.
— Сколько вам нужно времени на сборы?
Через час Мэси вылетела с Манни Варго, а на следующий день приступила к тренировкам с остальными членами команды. Сейчас она находилась на Каллисто. В очередной раз Мэси доказала, на что способна.
Впереди ждали трудные времена. Не только потому, что погиб Эммануэль Варго, хотя и этого было достаточно. Отныне строительным отрядом руководил Эуклидес Пейшоту. Может, он хорошо толкал речи и льстил дипломатам и представителям правительства Каллисто, но Эуклидес Пейшоту не знал ровным счетом ничего о разработке экосистем, ни разу не проявил интереса к созданию биома или подготовке команды. Это вовсе не мешало ему давать указания Эммануэлю Варго, как правильно выполнять работу. Сравниться с его невежеством в сфере экосистем могли лишь его методы управления людьми. Как и всем тем, кто по праву рождения находился в привилегированном положении и кому не страшны были последствия собственных ошибок, Эуклидесу Пейшоту некогда было прислушиваться к советам людей, которых он считал ниже себя.
Профессор–доктор Шри Хон–Оуэн, помогавшая Манни Варго проектировать экосистему биома, должна была прибыть в Радужный Мост через четыре недели на грузовом корабле, оборудованном новым термоядерным двигателем. Пока же проект имел бы больше шансов на успех, согласись семья Пейшоту передать бразды правления кому–нибудь из местных инженеров. Кому–то, кто разбирается в том, чем они занимаются. Кому–то, кто мог бы работать наравне с командой и прислушиваться к мнению людей. Однако политически это оказалось неприемлемым. Более того, в игру вступило бы уязвленное достоинство Пейшоту. Поэтому команде ничего не оставалось, как мириться с Эуклидесом и его деспотичными прихотями. Хотя он мог обратиться за советом к Шри Хон–Оуэн или к другим экспертам, была велика вероятность, что Эуклидес вобьет себе в голову, будто ему лучше знать, как действовать, поскольку он находится на месте, а профессор и прочие специалисты — в миллиардах километров от Радужного Моста. Возникни проблема, требующая незамедлительного решения, Пейшоту мог и вовсе заморозить проект, объяснив это тем, что на связь и консультацию с Землей нет времени. Или же он мог сделать неверный ход, от которого из гордости не стал бы отступать. Естественно, команда слова не могла сказать против. Клан Пейшоту был куда консервативнее клана Фонтейнов, а ведь даже у Фонтейнов считалось неблагоразумным, если член семьи вдруг изменял курс. Все же Фонтейнов можно было хотя бы хаять за глаза. С Пейшоту такое поведение считалось рискованным. Стоило попасться на критике кого–то из господ, вас обвиняли в измене. Шпионы и доносчики были повсюду. Наказание за предательство полагалось суровое. Поэтому все те, кем владели Пейшоту держали язык за зубами. Мэси практически не сомневалась, что даже Эрнест Галпа — хороший малый, двадцать лет проработавший с Эммануэлем Варго, а теперь оказавшийся старшим членом команды, человек, который заплакал, узнав о смерти Мании, — не рискнул бы перечить Эуклидесу Пейшоту, прими тот курс, угрожающий успеху проекта.