В глубине двора стояло одинокое строение и отбрасывало тень на снег – из-за яркой луны. Это было так необычно, что Настя не хотела торопиться. Тетя Галя ждала возле крыльца и курила.
Тропинка показалась длинной. Ночь была тихой, такой тихой, что Настя даже улыбнулась. Вдалеке темнел лес, но вся деревня была еще в огнях – где-то смеялись женщины, тихо играла мелодия по радио, это был мир чужих, но понятных ей звуков, которые почему-то источали странный покой.
Само же одинокое строение оказалось удивительно чистым и даже с лампочкой внутри.
«Наверное, здесь живут какие-то совершенно другие люди, – вдруг торопливо подумала Настя. – Поймут ли они нас?»
Хозяйка была немногословна.
– Сейчас, девки, не сезон, – твердо сказала она. – Их раньше шьют, тулупчики. Летом или в сентябре. Сейчас уже все сшили и все продали. Может, для себя что-то оставили, но я не знаю.
– А чем тулупчики от дубленок отличаются? – храбро спросила тетя Галя.
– Да я не знаю… – вдруг улыбнулась хозяйка. – Наверное, выделкой. Наши-то погрубее будут. Но я правда не знаю…
Они легли спать.
В глубине дома тихо шушукались женщины – хозяйка и ее сестра. Они пытались утихомирить и уложить маленьких детей, которые взволновались из-за присутствия двух непонятных теть, да еще из самой Москвы.
– Удивительная нынче жизнь! – шепотом сказала Галя. – Куда-то мы с тобой поехали… Куда, зачем? За дубленками! В наши годы даже и мечтать о таком не могли.
Настя, конечно, разволновалась. Не хотелось, чтобы поездка была напрасной.
Но она по-прежнему верила.
Рано утром их разбудили на завтрак – это была обычная яичница, но из своих, домашних яиц «из-под курицы», таких волшебных яиц она потом не ела еще много лет, желтки были оранжевые и не растекались по сковороде, были плотными и аппетитными, было ужасно вкусно. Быстро расплатившись с хозяйкой, они осторожно пошли по улице, по рисунку химическим карандашом, им смотрели вслед женщины, лаяли собаки, бежали дети, но они шли и шли, мимо почты и детского сада, по дороге на всякий случай заходили в одну избу, другую, везде разводили руками – все продали, девки, или выносили какие-то рыжие, твердые, тяжеленные тулупы, нисколько не походившие на дубленки.
Так они шли и шли, пока наконец не нашли отмеченный на самодельной карте дом – он был огромный, просторный, тоже чистый и очень уютный.
Там все были в тулупчиках – хозяин, дочка хозяйки и сама хозяйка.
Им послушно вынесли «то, что осталось» (дубленки действительно продавали в сентябре, хозяева подтвердили, Настя чуть-чуть расстроилась, но по-прежнему упрямо верила). Того, что осталось, было немного – три тулупа, два очень теплые, на овечьем меху, но маленькие, они ей не подходили, а тете Гале не понравились.