Однажды проезжавшая мимо полицейская патрульная машина высветила его своими фарами — он сидел, прислонившись к воротам одного из домов. В другой раз, вернувшись домой, он забыл закрыть за собой дверь. Во время завтрака Мириам, заметившая, что вокруг глаз у него появились круги, похожие на черные кандалы, сказала с беспокойством:
— Ричард, мне кажется, тебе следует перестать ходить в библиотеку. У тебя уставший вид. Может быть, ты снова видишь во сне море?
Мейсон покачал головой и заставил себя вымученно улыбнуться:
— Нет, с этим покончено. Наверное, я слишком много работаю.
Мириам взяла его руки в свои:
— Ты упал вчера? — Она принялась внимательно разглядывать его ладони. — Милый, посмотри, они расцарапаны? Ты, наверное, поранил руки несколько часов назад. Ты ничего не помнишь?
Мейсон придумал какую-то историю, чтобы ее успокоить, а потом забрал чашку с кофе в свой кабинет и занялся изучением утренней дымки, которая окутывала крыши домов; он заметил, что легкое непроницаемое озеро повторяло контуры ночного моря. Солнечные лучи разогнали туман, и на мгновение уходящая реальность привычного мира наполнила его острой болью ностальгии.
Мейсон инстинктивно потянулся к полке, где лежала раковина, но на полпути остановился и убрал руку.
Рядом стояла Мириам.
— Отвратительная штука, — заявила она. — Скажи-ка, Ричард, как ты думаешь, что вызвало тот твой сон?
Мейсон пожал плечами:
— Может быть, это какое-то воспоминание…
Одно короткое мгновение он раздумывал, а не сказать ли Мириам о том, что он продолжает слышать во сне море, и о беловолосой женщине на вершине скалы, которая, как ему казалось, звала его к себе… Но, как и всякая женщина, Мириам считала, что в жизни ее мужа может существовать только одна загадка. По какой-то необъяснимой логике он чувствовал, что его материальная зависимость от жены и потеря самоуважения дают ему право на тайну, которой он не должен с ней делиться.
— Ричард, что случилось?
Мейсон вдруг увидел, как перед ним, словно прозрачный сверкающий веер, распахнулись воды и заклинательница волн повернулась к нему лицом.
Вода доходила ему до пояса, заливала лужайку, вспенивалась могучими бурунами. Так высоко она еще не поднималась ни разу, уже подобралась к его дому, разбиваясь о порог, но Мейсон забыл о жене. Он стащил куртку, швырнул ее в волны и побрел по улице, сражаясь с потоком. Сейчас он думал только о скале, на вершине которой стояла женщина, едва различимая в бушующем каскаде ослепительных брызг.
Мейсон упрямо шагал вперед, иногда погружаясь в воду по самые плечи, не обращая внимания на клочья светящихся водорослей вокруг. У него слезились глаза от соленого воздуха, но он добрался до подножия мыса и в изнеможении опустился на колени.