По щекам Рика бежали слёзы. Слёзы, образ воспоминание. Я не умею плакать и не умею смеяться.
— Прости…
Я связался с ним, когда капсула стартовала.
— Рик мне очень жаль, что так всё вышло, но я рад что у тебя есть жизнь, которая осталась лишь отражением в электронных сигналах в моих банках данных.
Капсула удалялось вместе с земными кораблями. Рик предупредил, что больше никто не пострадает… хорошо. Рик выходил из зоны уверенной связи, а гиперволновый передатчик давно вышел из строя. В последнем сообщении я хотел сказать, что люблю Мари и счастлив за него. Но вместо этого послал всего одно словно.
— Прощай.
Так было уместнее, ведь я не знал, что такое любовь и счастье, это были слова из призрачного прошлого, когда я ещё был человеком.
Интересно, как это будет, когда антиматерия вырвется из рабочей зоны реактора и, слившись с моим корпусом, превратится в чистую энергию, совсем неопасную планетарным экранам Земли и кораблям космического флота.
Наверное, как вспышка сверхновой, или снежинка растаявшая на лету в лучах утреннего солнца.
Я так тяжело добирался до цели и, достигнув, понял что ошибся, в этом нет моей вины. Как у альпиниста достигшего вершины, к которой шёл всю жизнь и увидевшего флаг другой экспедиции.
…Или в небе гореть звездой, звездой.