— Он пока еще не сэр Клив, — строго перебил ее отец. Но в его глубоко посаженных глазах мелькнули веселые искорки. — Тебе предстоят нелегкие труды, мальчик. Будешь изучать этикет, язык, историю, искусство обращения с копьем и мечом и сотню других вещей…
— О, я так вам благодарен, милорд! Так благодарен! — Клив даже охрип от благоговения. — Я бесконечно благодарен вам! Вам будет всецело посвящена моя вечная признательность, беспредельная преданность, моя бесконечная вера…
— Да-да, понимаю, — усмехнулся сэр Эдвард и положил руку на узкое мальчишеское плечо. — Предлагаю тебе завершить те дела, которые ты собирался выполнить сегодня. Затем можешь перебраться в помещение, где живут оруженосцы. Над кладовыми, ты знаешь, где это? А завтра явишься вместе со всеми к капитану стражи и приступишь к своим новым обязанностям.
При напоминании о сегодняшних задачах ликование Клива несколько поугасло, и он вопросительно взглянул на Розалинду. Но она одарила будущего рыцаря лучезарной улыбкой и жестом дала понять, что отпускает его.
— Про сад и не вспоминай. Можешь идти, ты свободен, — сказала она.
— Слушаюсь, миледи. Благодарю вас, миледи. Благодарю вас, милорд. — Он пятился назад, отвешивая поклоны. — Благодарю вас, милорд, — повторил он еще раз, повернулся и, подпрыгнув от восторга, умчался прочь.
— Он, кажется, славный малый, — заметил сэр Эдвард, провожая взглядом юношу.
— Вы будете им гордиться, я уверена, — отозвалась Розалинда. — Он не подведет вас.
— Я и мысли такой не допускал, что он может подвести. По-моему, я неплохо разбираюсь в людях. А ему даровано такое свойство, которое необходимо для настоящего рыцаря, — честь.
Честь. Это слово преследовало Розалинду, пока она возвращалась в сад. Да, у Клива есть врожденное чувство чести. Но и Эрик говорил о чести. Она обвинила его в полнейшем отсутствии таковой, ибо он, возможно, был самым ужасным и безжалостным злодеем на земле. Но даже в тяжелейшие мгновения его окружал этот странный ореол благородства. Даже когда он стоял под предназначенной для него петлей. И после, когда его подвергли публичной порке, он умудрялся сохранять достоинство во все время этого жестокого истязания… В который уже раз она вернулась все к той же головоломке: откуда он взялся и что привело его на эшафот?
К тому времени когда она достигла садового уголка, ее гнев почти испарился, уступив место жгучему любопытству. За пределы сада уже было убрано второе выкорчеванное деревце. Собаки, которых тут набралась к этому часу целая стая, безмятежно разлеглись у дорожки, в конце которой виднелась широкая спина Эрика. Он наклонялся и разгибался, наклонялся и разгибался, выдергивая траву, побеги молодых деревьев и небольшие кусты, крепко сидящие в плодородной почве; вытянув из земли, он их отбрасывал назад через плечо, не оборачиваясь и оставляя за собой постоянно удлиняющийся след. Вот он остановился и выпрямился, стянул тунику через голову, откинул ее в сторону и снова принялся за работу, одетый только в рубашку.