Розалинда еще раз внимательно посмотрела на обреченного гиганта. Может, быть, он и в самом деле преступник, но его осанка отличалась странным благородством. Она не сомневалась, что он сумел бы благополучно провести ее и Клива в Стенвуд. Вот только согласится ли он на это? И решится ли она сама на такой рискованный шаг?
Розалинда продолжала разглядывать его, предаваясь совершенно неуместным мечтам о том, как он будет выглядеть, если ему сбрить бороду недельной давности и подстричь слипшиеся волосы. До нее не сразу дошло, что мэр говорит о заключенных:
— …трое заключенных. Том Хедли. — Он указал пальцем на молодого парня, имевшего самый жалкий вид. — Том Хедли — за грабеж и убийство на лондонской Королевской дороге. Роджер Гантинг — за браконьерство в охотничьих угодьях Шотфордского епископства, а также за нападение на охрану епископа и убийство человека.
Прервав речь, мэр собрался подойти поближе к последнему арестанту, но вовремя передумал.
— И наконец этот малый, известный под прозвищем Черный Меч, ибо он не назвал своего христианского имени. Впрочем, очень вероятно, что он вообще не христианин! Итак, Черный Меч осуждается также за грабеж и убийство: на лондонской Королевской дороге, на большой дороге в Сент-Эдмондс и в городке… — У мэра слова застряли в горле, когда узник медленно повернул к нему лицо и смерил его холодным взглядом.
— Го… городке Лэйвенхэм, — торопливо договорил он. — Суд рассмотрел их преступления и признал виновными. Сейчас они будут повешены.
— А как же насчет обручения? — выкрикнул мужской голос.
— Да, да! Где же та девица, которая желает уберечь от петли одного из этих отличных ребят? — заорал стоящий рядом старикан.
Розалинда не стала мешкать и задумываться, что будет потом. Она прекрасно слышала выдвинутые против него обвинения, но без колебаний выбросила их из головы. Совсем недавно ей и представить было невмоготу, что какая-то девушка может связать свою судьбу с одним из этих душегубов, а теперь она цеплялась за эту мысль, как за свое единственное спасение. Ей было отвратительно жадное любопытство толпы, которая с равным воодушевлением предвкушала любую забаву — будь то повешение трех разбойников или обручение одного из них с какой-нибудь дурочкой. И тем не менее… Тем не менее все доводы рассудка, все правила благонравия мигом улетучились, когда Розалинда, беглым взглядом окинув толпу, снова различила неподалеку мерзкую пьяную рожу ее преследователя. Если она позволит себе промедлить еще хотя бы один миг, ей уже не представится другая возможность спасти себя и Клива.