— Тех двоих мы повесили, а этих двоих сейчас поженим.
Без долгих проволочек Розалинду и Черного Меча поставили по обе стороны от кресла. Повинуясь нетерпеливым указующим жестам мэра, они соединили над креслом руки, чем вызвали очередной всплеск бурного веселья. Маленькой и холодной показалась Розалинде собственная рука, утонувшая в твердой руке жениха. Он крепко, хотя и не больно, сжимал ее руку, и, когда их объявили мужем и женой, Розалинда почувствовала, как он коротко и облегченно вздохнул. Но он не взглянул в ее сторону и не вымолвил ни слова.
Следующие два часа были для Розалинды сущим адом. Обрученных снова усадили в кресло, подняли его на руках и торжественно обнесли вокруг площади. Несколько раз их чуть не уронили. Не однажды Розалинде казалось, что она вот-вот выскользнет из стальных объятий и перепившаяся чернь тут же растопчет ее.
К тому времени когда кресло поставили на землю, Розалинду не держали ноги от страха и изнурения. Пережитые ужас, голод, два дня непрерывных мучений взяли свое: она уже не надеялась, что у нее хватит сил дотянуть до ночи. Когда ей на колени упало брошенное кем-то яблоко, она уставилась на этот свадебный подарок непонимающим взглядом.
— Если ты не хочешь, давай я его съем, — проговорил Черный Меч, протягивая руку к подпорченному плоду. Но тут Розалинда очнулась. Стремительным движением она схватила яблоко и принялась жадно есть его, словно умирала от голода. Завидев это, местные весельчаки немедленно изобрели новую игру. И минуты не прошло, как обрученную чету стали забрасывать всякой снедью: со всех сторон в них летели луковицы, груши, сырая морковь, бобовые стручки и зачерствевшие хлебные корки. Как ни пыталась Розалинда уклониться от непрошеных гостинцев, ей досталось. Веселье продолжалось до тех пор, пока какой-то мужлан не додумался запустить в Розалинду здоровенной репой, едва не попавшей ей в голову. Тогда с кресла, которое они еще занимали вдвоем, в ярости поднялся Черный Меч. Резко отодвинув жену в сторону, он свирепо воззрился на пьяного деревенщину, который предпочел поспешно ретироваться. Между тем Розалинда, не теряя времени, постаралась собрать в подол как можно больше съестных припасов.
— Нам пора уходить, — шепнула она своему благоприобретенному «супругу», наблюдавшему за ее трудами. — Нужно бежать.
— Что верно, то верно, — ответил тот, оглядываясь по сторонам. Приметив группу музыкантов, окруженных танцорами, он схватил Розалинду за руку и потянул за собой. — Брось ты эти объедки.
Танец не имел ничего общего с теми изысканными движениями, которым обучали знатную девицу ее учителя. Мужчины и женщины, все вперемешку, самозабвенно носились по кругу, притопывая и раскачиваясь, все громче распевая непристойные куплеты, пока звуки инструментов окончательно не потонули в шуме их голосов. Розалинду толкали, оттесняли куда-то в сторону, и в растерянности она чуть не упустила своего спутника. Не вцепись она в его широкий кожаный пояс, Черный Меч так бы и ушел, оставив ее на мели в прежнем одиночестве.