— Рододендрон, — не колеблясь заявила Джудит. — Ставлю шиллинг. Больше у меня нет.
Я скорее поспорила бы на яблоко или апельсин. Но Джудит протянула ручку, и мне ничего не оставалось, кроме как пожать ее. Мы сидели, в зачарованном молчании наблюдая за Джорджем. Он обежал весь сад, прежде чем остановиться у единственного куста рододендрона и поднять лапку. Я вздохнула:
— Ну как ты догадалась, что он выберет именно рододендрон? Будь их дюжина, дело другое. Ему ничего не оставалось бы. Но во всем саду всего один такой куст.
В этот момент откуда-то послышался женский голос:
— Джудит? Где ты, дитя мое? Пора начать урок географии. О Господи, что за уродливый пес мочится на рододендрон?
— Он вовсе не уродливый! — воскликнула я, готовая до последней капли крови защищать честь Джорджа, вскочила и оказалась лицом к лицу с молодой женщиной, отличавшейся особой, неяркой красотой, стройной, с темно-каштановыми волосами и бархатистыми карими глазами. Казалось, ей не более двадцати пяти лет. И одета просто и аккуратно, в голубое шерстяное платье. Даже острый подбородок, к моему удивлению, ничуть ее не портил.
— Миледи, — произнесла она, мило приседая.
— Мисс Джилбенк, я только что выиграла у Энди шиллинг.
Похоже, мисс Джилбенк успела узнать обо мне все и ничуть не изумилась тому неоспоримому факту, что мне всего лишь перевалило за двадцать один.
— Просто я не привыкла к собакам. Извините, я не хотела его обидеть, — произнесла она, кивнув в сторону Джорджа. — Вблизи он выглядит куда благороднее. Джудит, что там насчет шиллинга?
— Это было пари, — пояснила я, гадая, уж не способствовала ли только что развращению невинной души.
Но вместо упреков и неодобрительных взглядов мисс Джилбенк лишь покачала головой и вздохнула:
— Миледи, за все годы, что я здесь, этот ребенок выиграл у меня не менее пяти фунтов. Не бейтесь с ней об заклад, если не хотите разориться. Она чересчур везучая. И умна не по годам — настоящая мошенница, хотя кто бы такое подумал, глядя на это прелестное личико!
— А мне кажется, это талант, мисс Джилбенк, — вставила Джудит. — Придется спросить у папы, не игрок ли он.
— Да, он играет в карты, но без особого азарта, — подтвердила собеседница.
— Кроме того, я сама предложила, — оправдывалась я, ибо имела дурную привычку держать пари на все, что в голову взбредет. Обычно выигрывал дедушка. Но не всегда. Он-то как раз был азартным игроком, но любил повторять: «Тот, кто ставит на кон больше, чем может позволить себе потерять, заслуживает расстрела».
Мудрый был человек… хотя некоторые считали, что он слишком негибок и старомоден в своих взглядах. Так оно и было, но поскольку я разделяла почти все его верования и принципы, то считала всех, кто смел критиковать его, дураками. И никогда не забывала его высказывания о карточной игре. Становясь старше, я все чаще прислушивалась к историям о людях, которые проигрывали дома, состояния, даже лошадей и гончих… Большинство из них стрелялись. Помню рассказ о женщине, покончившей с собой, потому что проиграла драгоценности и муж отказался купить ей новые.