Наконец-то Настя хотя бы отчасти избавилась от невыносимого чувства одиночества. Если мама действительно скоро поправится, а в этом Настя уже не сомневалась, у нее снова появится человек, которому она смело сможет раскрыть самые сокровенные тайны своей души. Быть может, даже рассказать о пугающих событиях последнего времени. Рассказать все, с самого начала.
Одна мысль об этом прибавила Насте сил и улучшила ее настроение. Она ни в чем не виновата, не совершала ничего преступного. Значит, совесть ее чиста и бояться ей нечего. Конечно, то, что наговорили ей незваные инквизиторы, по-прежнему изрядно отравляло Насте жизнь, но с помощью мамы она непременно со всем этим благополучно справится.
Выйдя из больницы, Настя поняла, что просто не в силах поехать домой, в мужнину квартиру, которая в одночасье стала ей чужой. К тому же интуиция подсказывала ей, что Константина еще нет дома. Очевидно, в его жизни случилось что-то очень, очень серьезное, к чему она не имеет и не хочет иметь никакого отношения. Однако на всякий случай Настя все же позвонила на Коломенскую из телефона-автомата. Долгие безответные гудки подтвердили ее предположение.
Розово-синий, неумолимо опускался вечер. Куда ей пойти? Может быть, стоит навестить одну из ближайших подруг? Но немного поразмыслив, Настя поняла, что пустопорожние разговоры не спасут ее от одиночества. А о том, чтобы поверить кому-то другому свои сомнения и страхи — она по-прежнему даже не помышляла. Это было бы бесполезно для нее самой, опасно для совершенно постороннего человека.
Отправившись из больницы пешком, Настя вскоре оказалась возле Ваганьковского кладбища. Внезапно какое-то шестое чувство буквально за руку потянуло ее в здешнюю церковь. Это было именно то, что ей сейчас нужно! И хоть Настя не считала себя подлинно верующей, она поняла, что помолиться о выздоровлении матери теперь просто обязана.
В полутемном многолюдном приделе с доносившимся из глубины храма ангельским церковным пением ее вновь охватило любовное чувство сопричастности к древнему таинству общения с Богом, к его красоте и благости.
Она купила свечку, самую дорогую. И осторожно прошла сквозь сосредоточенную толпу молящихся в глубине храма. Служба была в разгаре. Высоким голосом восклицал священник в праздничном облачении. Из глубины алтаря вторил ему низкий голос дьякона. Зыбко дрожали в полутьме ласковые огоньки многочисленных свечей. Вглядывались в душу прихожан старинные потемневшие образа в золотых ризах. Икон было слишком много. Перед которой же из них надо молиться о выздоровлении? И как молиться? Ведь Настя знала наизусть лишь «Отче наш» да «Богородице Дево»…